Впрочем, ненадолго. Вскоре раздался звонок в дверь, и в квартиру
ворвался его единственный друг, Плетнев Сергей. Как оказалось,
остальные были просто сослуживцами. Н-да. Жизнь — она все
расставляет по своим местам.
— Здорово, майор, — задорно выдал он прямо с порога.
— Майор у нас ты, а я на пенсии. И вообще практически овощ. Лера
убежала, что ли?
— Не переживай, не насовсем. В руках был кейс, а не
чемоданы.
— Ноут опять накрылся?
— Без понятия. Но ты вообще сбавил бы обороты. Девочка опять в
слезах. Не показывает, отвернулась, но от меня-то не скрыть.
Выживешь и эту, кому на хрен будешь нужен?
— Тебе.
— Да на фига ты мне такой красивый. Мало нам с Верой наших троих
сорванцов, так давай мы еще тебя четвертым возьмем. И вообще она
опять в положении, — невольно улыбаясь, оповестил Сергей. — Так что
ворочать твою тушку никак не сможет. А я тебя подмывать не стану.
Друзья — они для того, чтобы грудью прикрыть, а не дерьмо
выносить.
— Да иди ты.
— Я-то пойду. Не сомневайся. А вот ты довыеживаешься, выживешь
Леру — и закатают тебя в пансионат. Хватит уже измываться над
девчонкой. Ни она, и никто другой не виноват в том, что с тобой
случилось. А того ублюдка уже черви доели.
— Да прав ты, — вздохнув согласился Виктор. — Прав, на все сто.
Н-но… Вот не могу я с собой ничего поделать. Сам себя грызу поедом.
Утром просыпаюсь — думаю, все. Начинаю жить по-другому. Беру себя в
руки — и с белого листа.
— И?
— А потом приходит сиделка, снимает с меня этот гребаный
памперс, начинает подмывать, и все. Как с цепи срываюсь. Желчь так
и прет. Сам себя ненавижу.
— Ясно. Послушай, мне тут одну умную мысль подсказали.
— Я так понимаю, касательно меня?
— Правильно понимаешь. Словом, ты ведь слышал о виртуальных
мирах.
— Кто же о них не слышал.
— А что, если и тебе попробовать. Снова ощутишь свое тело.
Сможешь ходить, бегать прыгать, да хоть опять топтать цыпочек. Там
все возможно.
— Издеваешься?
— Нет.
— Ну, допустим, нейрошлем на меня напялят. Не вопрос. А дальше
что? С руками-то у меня непорядок, как, впрочем, и с ногами. Так
что ни перчаток не надеть, ни на дорожку не встать. Ах да, совсем
забыл, насколько мне помнится, и от ощущения беспомощности своего
тела я полностью не избавлюсь. Хотя да, так конечно лучше, чем
просто лежать пластом. Но… Нереально, — выпятив нижнюю губу,
закончил Виктор.