Следи лучше за округой. Если буду внимательно смотреть на одним
глазом на воду, а другом на прибрежную растительность, может, и
найду чего-нибудь поесть. Не жареный бифштекс и не бутерброд,
конечно, но желудку хватит.
Так и потихоньку пошел. Левым смотрел на воду, правым на
растительность на суше, обоими – на кромку берега, где соединялись
вода и твердь. Эй, плоды и ягоды, эй звери и рыбы, я иду, царь
природы!
Как я и предчувствовал, именно кромка и была наиболее
оживленной. В воде лишь изредка слегка показывались какие-то
животные (какие?), на суше, кроме почему-то незнакомой
растительности, были только насекомые. Незнакомой я имел в виду не
название, не биолог, но совсем не знакомую даже на вид, что как-то
меня удивляло.
Зато кромка берега показывала мне разнообразные водоросли с
различной в ней водной живностью – насекомые, улитки, мелкая рыба и
проч., и охотящейся на нее живность сухопутная – в основном птицы,
небольшие млекопитающие и даже пресмыкающиеся.
Помня о том, что есть водоросли съедобные – а этой травы здесь
был настоящий вал по всему берегу – и проблема решалась как бы сама
собой. Найди нужные и будет тебе вегетарианский рай!
Но какие водоросли из видимых здесь съедобные? Я же не жвачная
корова, чтобы все хрумкать!
Пахнут все одинаково – почему-то морем, рыбой, по виду – все
противные, на вкус – пожевал кусочек на пробу – стопроцентная
гадость. Была у меня робкая надежда найти среди них пищу по
внешнему виду и вкусу. Была и легко пропала. Это надо просто знать,
а не тыкать бессмысленно палкой.
Кстати, палкой я как раз тычу не бессмысленно. Под водорослями
была тьма насекомых. Будь я хотя бы немного кореец или вьетнамец –
съел бы, не раздумывая, и сырыми. А так брезгую, даже термически
обработанные в рот не лезут. Ведь, наверняка, большинство из них не
только съедобны, но и питательны, но тошнит, как представлю, что
кушаю!
Пошевелил палкой груду водорослей, вздохнул надрывно. У меня
есть нехорошее предчувствие, что через несколько дней я, оголодав,
буду жрать всех этих тараканов и мидий, только треск будет
стоять.
Мидии… - вдруг озарило меня, - ракушки. Их же в большинстве
едят! Речные и пресноводные, все равно! Даже брат в молодости
рассказывал! Чем я хуже! Отъем, не убудет!
Раковин было много. В большинстве своем они могли похвастаться
только пустым панцирем или неприятным содержанием, но, на уровне
подъема волн, появились и свежие, живые, и тоже в немалом
количестве.