За строчку чужую схватившись случайно,
Как за соломинку в омуте дня,
К высотам поэзии необычайной
Из пут суеты снова вырвался я.
Себя выражаю не для эпатажа,
Не с целью нытья, чтоб на жалость нажать,
И не для фрондёрства и вызова даже,
А чтобы за что-то себя уважать.
Поэта представить нельзя в коллективе,
Да и конформист из него никаков.
Да, он – отщепенец, отшельник строптивый,
Срыватель покровов, взрыватель оков.
Вы видеть его патриотом хотели б,
Того, кто отчизной весь мир наш считал?
Работники служащей власти артели,
Признайтесь, не ровня он вам, не чета.
Пусть ТВ каналы, сливают в сознанье
Как в канализацию реки го..на,
Взахлёб ненавидя всех тех, кто не с вами,
Упиться давая нам злобою дня.
Как это ужасно, и слушать противно,
Как своры заходятся лаем своим.
Спокойны, уверены, непобедимы —
На истинах наших мы крепко стоим.
Да, я не приемлю фашизм оголтелый,
Что антифашизмом как маской прикрыт,
Вождей не приемлю, бандитов на деле,
И всей этой подлой с народом игры.
Притворная радость свезённых на митинг,
Притворный восторг окурённой толпы
Претят мне, и что вы мне ни говорите,
Участники их – то ль слепы, то ль глупы.
Играют в массовке с судьбою своею,
За плату подёнщика честь продают,
И видеть всё это, за правду болея.
Ужасная пытка, немыслимый труд.
Душа у поэта настроена строго
На правду как будто бы на метроном,
Не врите, не льстите вождю, бандерлоги,
Лежит сатанинская метка на нём.
И закономерность давно уж известна,
На шкуре проверена нашей она.
Что там, где свобода, там жизнь словно песня,
А там где вожди, там тюрьма и война.