Грохот мгновенно заставил девушку встрепенуться и поверить в произошедшее. Вероника резко отскочила к окну, совершенно не зная, что делать. Девушка, всегда закрывающаяся от солнца, стремительно выбежала на освещённую ярким светом улицу, уронив со стола фарфоровую чашку и расплескав кофе на пол.
Тогда это случилось в первый раз.
Не чувствуя старых лестничных ступеней, Вероника неслась прочь. Она и не заметила, как добежала до поворота, и резко остановилась, как будто её осенила мысль. Девушка вспомнила, как стремительно схватила в панике ключи, но так и не заперла дверь. Сердце колотилось в груди, пульс стучал бешено, но логика и здравый смысл начали брать верх. Здесь, стоя на пустой дороге, под вязами, где всё тепло и обыкновенно, Вероника пришла в себя. Она вдруг подумала, что и незнакомое, грозное, необъяснимое – всё же не самое страшое. Тайное никогда не станет таким кошмарным, как очевидное, жестокое, несущее боль; как сам чёрт, хранившее в себе откровенное, ни в чём не прячущееся зло. Зло, которое исходит от человека.
В голове у Вероники пронеслось, что летающий стул всё равно не сможет напугать её так, как это было десять лет назад. Как люди. Да и является ли ужас сильным злом? Она тщательно перебирала свои мысли, – с живой надеждой, – но внутри неё скользкой глыбой застывал страх. Но что всего страшней? Может, всего страшней боль?.. Душевная боль?
Она сжала рукой в кармане острые края ключа. Ничему не испугать её! Она должна вернуться домой и хотя бы закрыть квартиру. Было бы глупо лишаться мебели и денег из-за того, во что она и не могла поверить. Так было бы логично. Вероника любила логику. Всё должно быть правильно и логично.
Её давний кошмар, скорее всего, не вернётся. Она и не знала, что ей придётся снова вспомнить его не раз.
Повинуясь требованиям своей внутренней логики, Вероника резко свернула с аллеи к дому, всё сильнее сжимая в руке ключ и прижимая к себе Марка. Внутри, как лава, растекался страх. Кипящий и одновременно приглушённый. Ей предстоит столкнуться с чем-то необъяснимым и неизбежным.
Вероника не боялась привидений. До сегодняшнего дня она в них не верила. Поднимаясь по лестнице, тянущейся вдоль страшных обшарпанных стен, никогда не знавших ремонта, так не похожих на её маленький ухоженный уют, она снова ощутила испуг, жирным ужом медленно обвивающийся у горла. Именно там, в этом уюте, а не в этой прогорклой лестничной площадке, теперь таилось что-то зловещее.