– Я же говорил, что он станет четвертым. Четвертым покойником за последние сутки на этой кровати. Костя, давай мандарин, я выиграл.
– Погоди, надо врача позвать, пусть подтвердит официально, – отмахнулся от Василия Петухова толстый неповоротливый мужик с одутловатым лицом.
– Не надо ничего подтверждать. Он умер, я выиграл! Давай мандарин.
«Суки, они еще пари заключили. Выживу, убью всех! – пронеслось в голове у вернувшегося с того света больного. И тут он все вспомнил. – Ну, конечно же, меня отравила медсестра. И зовут ее Матильда. А откуда взялась тогда балерина вместе с царем и каким-то учителем?».
Мужчина открыл глаза. В палате никого не было. Из радиоточки мужской голос требовал запретить фильм «Матильда» и сослать на Соловки Учителя.
– Мандарины делить пошли, суки позорные! – громко произнес лежащий под капельницей мужчина, но никто не отреагировал на его слова. Лишь только радиоточка продолжала угрожать небесными карами всем, кто посмел усомниться в святости Николая второго.
– А я все понять не мог, что в моей голове делает эта балерина? А она из радиоточки в мозг проникла, – обрадовался больной. – Значит это не мой бред. Весь мир сошел с ума! С утра и до ночи несут всякую чушь про балерину, царя и Учителя. А в моей голове полный порядок! У меня только с памятью что-то случилось.
Ровно через две минуты на больничную койку присел старшина НКВД из киевской расстрельной команды. Он был в форме с револьвером в руках и такой же молодой, как на фото из домашнего альбома.
– Их надо было расстрелять с коммунистической ненавистью в девяностом году прямо на Арбате, а теперь, поздно. Они расплодились. Их сотни тысяч! Царей прославляют. Вечно живого из Мавзолея вынести хотят. И ты вместо того, чтобы продолжить наше дело, в «инфарктную» палату залег.
– И что вы предлагаете? Стрелять бывших комсомольцев, которые несут всякую чушь про царя и Матильду? – указал на радиоточку больной.
– Мне нравится ход твоих мыслей. Тебе дать револьвер?
– Не сейчас. Для начала я хотел бы узнать, кто я такой и как меня зовут?
– Я помогу тебе! У моих клиентов память восстанавливалась за минуту до расстрела. В глаза! В глаза смотреть! Не отворачивайся! Я верну тебя в 37-й год прямо сейчас! – старшина поднял револьвер и направил его в сторону больного. – В отличие от Козлова я стреляю без промаха! И прицел у меня проверенный. Приговоренных к расстрелу я убивал с первого выстрела!