Да, это была самая продолжительная моя прогулка за последние пять лет. Без потолков, салонов транспорта, греческих узоров лестничного пролета, подвалов. Тем более – без зонтиков.
Однажды я забрался в вагон товарного состава, решив пробыть в нем так долго, как только возможно. Из вещей со мной были: спички, ворох газет, альпинистская каска, смена белья, трековые кроссовки, дополнительные рубаха и штаны, утепленная куртка, спальник и замызганный томик Лукаса, билингва. Все это добро я надежно утрамбовал в старый шестидесятилитровый рюкзак, присыпал сверху дешевыми столовыми приборами и парой торпед с кашами-да-крупами. Пять ночей провалялся за какими-то ящиками, трясясь от хода поезда, пронизывающего холода и страха быть обнаруженным и выдворенным прочь раньше времени. Все обошлось. Поезд сделал круг, и к исходу недели вернулся в мой родной город. Эпичное поражение.
Как бы то ни было, домой возвращаться я не собирался.
Без малого месяц я безвылазно провел на чердаке облупившейся высотки на окраине города. Просто сидел в каске и пялился в слуховое окно на бардак, творившийся снаружи. Когда хотелось есть – ловил голубей и крыс; пытался готовить на крохотном костерке, но дым мог вызвать ненужные подозрения обитателей дома, потому вся моя кулинария неизменно оканчивалась пожиранием наполовину сырого и мерзкого мяса с кашей вприкуску.
Иногда на мой чердак заносило приблудившихся ворон. Тогда я прятался за трубами, обложившись вещами и найденным тут же сором, и прицельно обстреливал их винтами и гайками, приспособив под духовую трубку кусок пластиковой стойки. Постепенно в дело пошли иглы от шприцев, вколоченные в огрызки досок – получались чудесные дротики. В эти минуты я и сам в чем-то становился похожим на загнанную в угол крысу – слава богу, вороны никогда не задерживались надолго. Иногда мне начинало казаться, что я стою уже в двух шагах от изобретения скорострельного самострела.
Тот месяц обострил мои инстинкты, но чуть было окончательно не угробил сознание и тело. Нужно было срочно что-то менять: мне пришлось снова спуститься в большой мир, вернуться в университет, пойти работать.
Но для начала – возобновить свои свидания с психиатром и неминуемые постои в клинике.
Моя новая жизнь началась с железной дороги, и, походя, возвращалась к ней снова и снова.