– Даааа, – протянул белобрысый Клод, по прозвищу Кролик. – Отчего же ты не дал деру?
– Хотел бы, да сестренка была слишком маленькой, я пожалуй, уморил бы ее, скитаясь по дорогам.
– Ну ты и впрямь дурак! – Хмыкнул Гуго. – Тоже мне причина. Усложнять свою жизнь из – за сопливой девчонки.
– А ты не встревай, Коротышка! – Возмущенно воскликнул Клод. – У тебя отродясь никого не было. А у меня был братишка Шарль, такой забавный мальчонка, на ту пору ему минуло два года. Мамаша Трюшон никогда толком не присматривала за ребятишками. Пока я возился в сарае, она болтала с проезжим торговцем, малыш свалился в канаву, полную дождевой воды. Мы отыскали его только на заходе солнца, я все надеялся, что бедняга просто заполз куда – то и заснул.
Глаза Клода блеснули от сдерживаемых слез.
Жак с сочувствием посмотрел на него.
– Экое горе, должно быть, твой братишка отправился прямиком на небо. Говорят, дети после смерти превращаются в ангелов, упокой Господь его невинную душу.
– Ооооо! Началось! Мало мне было терпеть нытье одного сопляка, так появился еще второй. Да к тому же ни дать ни взять – деревенский кюре10. Заткнитесь оба, иначе получите такую трепку, что утром не узнаете друг друга. – Грубо крикнул Коротышка.
Клод бросил в его сторону злобный взгляд и потянул Жака за руку.
– Эй, парень, ложись ко мне, мы запросто уместимся вдвоем на этом знатном ложе, к тому же вместе намного теплее.
Мальчики тихонько улеглись, накинув на себя ворох тряпок и старой негодной одежды, что служила одеялом. Коротышка довольно хмыкнул и погасил фонарь. Было слышно, как он устраивается на своем тюфяке, натянув старое одеяло до самого носа.
– Эй, спишь? Тебя, кажется, зовут Жак? Слушай, – зашептал Клод новому приятелю прямо в ухо. – Будь настороже, Коротышка поставлен следить за нами, он все доносит хозяину. Если представится случай спокойно поболтать, расскажу тебе много интересного.
– Кто из вас двоих паршивых крысят никак не угомонится? – проворчал Гуго.
Клод нарочито громко засопел, и в комнатенке повисла сонная тишина. Жак долго лежал с открытыми глазами. Тоска сжимала сердце мальчика. Ну и дурак же он, отчего не поторопился сбежать днем раньше, к приезду Метью они с Бертой были бы уже далеко. Ладно, чего уж теперь, «нечего ругать кошку, когда сыр съеден»