– Ой, барышня, – вскрикнула она, – барышня, простите уж меня… Задремала я, совсем позабыла, что вы разбудить пораньше просили, – горничная кинулась ей в ноги и заплакала. – Я ведь легла только под утро, всё одежду чинила, котлы мыла – Тресси приболела, вот мне одной всё делать пришлось. Уж вы простите меня, не прогневайтесь.
Ираида – а именно так звали нашу знакомую – удивленно уставилась на горничную, но, решив, что та спросонья что-то путает, сразу спросила:
– Где я? – однако, девчонка продолжала лепетать:
– Я так уставать стала в последнее время, работы прибавилось – Юркина вот с Ментелем взяли, опять мне заботы. А Тресси совсем плоха, барышня, совсем. Как бы не померла. Как же мне тогда быть-то? Пока новенькую найдут, да пока она обвыкнется…
– Погоди, – Ираида схватила девушку за руку, – не части. Дай мне сказать. Где я? Что это за дом? Кто хозяева?
– Так ведь герцог Велар, барышня, муж маменьки вашей…
– Маменьки?! О чем ты? Какой такой маменьки? Я с детства сирота…
– Барышня, да что же вы такое говорите! Какая сирота! Маменька ваша, герцогиня Полетта…. Вы – дочка ее единственная, любимая. Что же это? Заспали вы, что ли, барышня?
– Ты меня, верно, не за ту принимаешь. Как зовут дочь этой самой Полетты?
– Так Вера. Верой вас зовут… Господи Всемогущий, что ж это творится-то? Барышня имени своего не помнит, сиротушкой себя величает… Пойду за графиней сбегаю.
– Постой! – Ираида схватила горничную за руку. – Вот и все разъяснилось. Твою барышню Верой зовут, а я – Ираида. Живу я не здесь, как сюда попала – не ведаю. Может, подскажешь мне, как отсюда выбраться?
– Ираида… Батюшки мои, да что ж я, барышни своей не знаю что ли? Я вам вот уже почитай пять лет служу, каждую родинку у вас знаю, а вы говорите Ираида.
– Родинки… А ну, говори!
– Вот здесь, – девушка коснулась ее левого плеча, – должна у вас быть родинка – светлая такая, едва видная, кругленькая… Такой соблазн для кавалеров!
Ираида подбежала к зеркалу, но уже заранее знала, что она там увидит – чуть выше левой лопатки у нее красовалось светло-коричневое пятнышко, еле различимое издали.
– Так ты, наверное, следила за мной, пока я спала, так? И вообще: где мой отец?! Сегодня понедельник, моя смена.
Горничная в ужасе смотрела на Ираиду, не смея проронить ни слова. В ее глазах читалось неподдельное удивление. Не дослушав девушку до конца, она попятилась к двери, глупо улыбаясь и оправляя на себе передник.