Услышав скрип двери, девушка подняла глаза. Керн смутился.
– Добрый вечер, – сказал он неуверенно.
Девушка посмотрела на него. Потом кивнула и стала читать дальше.
Керн сел в углу. Немного погодя он встал и взял несколько газет. Он показался себе вдруг смешным, и ему захотелось опять очутиться на улице. Но прямо так снова встать и выйти казалось ему почти невозможным.
Он развернул газету и начал читать. Через некоторое время он заметил, что девушка взяла свою сумку и открыла ее. Она вынула серебряный портсигар и щелкнула крышкой. Потом она закрыла портсигар, так и не вынув сигареты, и положила его обратно в сумку.
Керн быстро положил газеты в сторону и встал.
– Я вижу, вы забыли ваши сигареты, – сказал он. – Могу я вам предложить? – Он вытащил свою пачку. Он много бы дал за то, чтобы в эту минуту иметь портсигар. Пачка была смята и надорвана по углам. Он протянул ее девушке. – Я, правда, не знаю, курите ли вы этот сорт. Портье отказался. Они для него слишком плохи.
Девушка взглянула на этикетку.
– Я курю как раз эти.
Керн засмеялся.
– Это самые дешевые. Это почти то же самое, что рассказать свою биографию.
Девушка взглянула на него.
– Я думаю, ее и без того рассказывает отель.
– Это верно.
Керн зажег спичку и поднес ей огонь. Слабое красноватое пламя осветило узкое загорелое лицо с густыми черными бровями. Большие ясные глаза, полные мягкие губы.
Керн не смог бы сказать, красива ли девушка и нравится ли она ему; у него только было странное ощущение тайной близости – его рука лежала на ее груди прежде, чем он узнал ее. Он видел, как она дышит; и вдруг, сознавая, что ведет себя по-дурацки, положил спички в карман.
– Вы давно из Германии? – спросил он.
– Два месяца.
– Это недолго.
– Это бесконечно.
Керн удивленно взглянул на нее.
– Вы правы, – сказал он. – Два года – это недолго. А два месяца – это бесконечно. Но в этом есть свое преимущество: дальше время будет сокращаться.
– Вы думаете, это надолго? – спросила девушка.
– Не знаю. Об этом я больше не задумываюсь.
– Я думаю об этом все время.
– Первые два месяца я тоже только об этом и думал.
Девушка молчала. Она задумчиво опустила голову и курила медленно, глубокими затяжками. Керн смотрел на ее густые, слегка волнистые черные волосы, обрамлявшие лицо. Ему хотелось сказать что-то особенное, глубокомысленное, но ничего не приходило в голову. Он попытался вспомнить, как в аналогичных ситуациях поступали светские герои некоторых прочитанных им книг, но его память словно высохла, да и герои, наверное, никогда не были в эмигрантском отеле в Праге.