Когда вся история только начиналась – я написал пьесу «Ленин и Клеопатра» в 1989 году – я и представить себе не мог, что когда-то всерьез стану заниматься «борьбой» за кабинет Ленина в Смольном. И что она станет временами уже и не просто анекдотичной.
«Глубокоуважаемый Александр Алексеевич!
Не считаю возможным реализацию постановки Вашей пьесы в кабинете В.И.Ленина в Смольном, т. к. 25 октября 1917 года В.И.Ленин еще не работал в этом кабинете, заняв его только 28-29 октября после избрания его Председателем СНК. Даже „фарс“ должен быть максимально точным.
Дело не в отношении к В.И.Ленину, а в уважении к нашей истории, какой бы она не была.
С уважением
Заместитель мэра
В.П.Яковлев»
Такой вот анекдотический ответ на мою игривую статейку получила газета «Вечерний Петербург» в 1996 году. В ней я предлагал разыграть пьесу «Ленин и Клеопатра» в условиях максимально приближенных к боевым. «К тому же у нас в Петербурге скучно, – писал я. – Так скучно, что далекие выборы уже сейчас вытесняют другие новости. А к бандитизму мы привыкли так же легко, как в недавнем прошлом к шуткам о сантехниках. Скучно, грустно жить на свете, Владимир Ильич».
Заместитель мэра не принял предложения пошутить.
Здесь я должен заметить, что пьеса «Ленин и Клеопатра», о постановке которой в кабинете В.И.Ленина идет речь, – не фарс. Здесь В.П.Яковлев пытается ввести меня в заблуждение. Почему он это делает – непонятно. Пьесу он не читал. А пьеса между тем не содержит «неуважения» к личности В.И.Ленина. Пьеса на самом деле о любви. Скорее это даже антиутопия. Там В.И.Ленин в самый последний момент вдруг понимает, что еще немного и будет совершена роковая ошибка. И ему удается направить деятельность Военно-революционного комитета совсем по другому руслу (на столе в Совнаркоме в этот момент лежит нагая Клеопатра)… Короче, пьеса о любви.
История ее такова. В 1991 году пьеса попала самотеком (так бывает только за рубежом) в юбилейный номер (50 лет издания) нью-йоркского журнала The New Review. Более того, она открывала этот номер, что для произведений драматических почти нереально. Журнал этот по-русски называется «Новый журнал». Долгие годы он был и остается основным журналом русской эмиграции.
Нельзя сказать, чтобы я вдруг возгордился и стал ожидать признания на родине. Отнюдь. От родины никто ничего хорошего не ожидает – только бы не трогала. Но я сделал все же некоторые шаги. В частности, написал эту статью в «Вечорке». Хотя прекрасно понимал, что даже в условиях разгула демократии есть некоторые темы, в которые посторонним вход воспрещен. Тем наша демократия и отличается до сих пор от демократий развитых. Что такое кабинет Ленина в Смольном при Собчаке, который оказался ярым антикоммунистом? Это – зона абсурда. И в этой зоне все осталось по-прежнему по одной причине – лишь бы не дразнить гусей. Именно поэтому Собчак посредством своего зама по культуре пресек нежелательную инициативу драматурга. В самом деле, чем отличается кабинет Ленина от квартиры-музея Шаляпина или Римского-Корсакова, где постоянно проводятся концерты и камерные спектакли? Никто на этот вопрос внятно ответить не может. У нас до сих пор сосуществуют множество атрибутов эпохи большевизма рядом с монархическими и вообще бессмысленными. Как писал Д.С.Лихачев, проспект Маклина (бывший Английский) назван фамилией не существовавшего никогда человека. Никогда и нигде! Какой город мира может похвастать подобным? Какой Ионеско такое придумает?