Царевич же, видя такое количество красавиц, отъевшись и отоспавшись, начал думать, как ему сделать так, чтобы царица поняла, что самое лучшее на свете?
Однажды конь, также сытый и сильный, вдруг заржал, всхрапнул и из низа живота у него толчками начало выползать черное.
Царица страшно поразилась.
– Как бы объяснить, – начал царевич. – Это то, что нужно вставить туда, где у другого коня не это, а наоборот.
Царица ничего не поняла. Тогда он нарисовал ей двух коней, у одного из которых снаружи то, что у другого внутри.
– Но так не бывает! – засмеялась царица. – Все только внутри.
– А у коня?
Царица задумалась.
– Но если нет коня, у которого внутри, значит конь только такой!
Тогда царевич решился.
– Но дело в том, что и у меня, как у коня… – сказал он.
Царица с ужасом посмотрела на него:
– Черное? Большое?
– Нет! Не большое.
Царица снова засмеялась, собрала женщин в бассейне, и все начали смотреть, как царевич раздевается. Он снял рубаху – и все застонали. Кожа была чиста, и странная симпатия была, но грудь была совсем маленькая! Ее не было! Когда же царевич снял и шальвары, – хохот возник в бассейне. Все показывали пальцами на странную, смешную штуку, которая была между ног царевича.
И царевич стал шутом. Стоило ему где-то появиться, как все просили его снять шальвары и показать ту штуку. Что делать? Он снимал, все хохотали. Быстро привыкаешь быть шутом, если не такой, как все. Иначе жизнь становится сложна и опасна.
Одна царица относилась к нему серьезно. И если бы не она, то его из-за отсутствия к нему странной симпатии давно переселили бы в большие дома, где жили все вместе.
Царица не раз пыталась понять хоть что-то из его объяснений о разнополости. Когда же он однажды сказал, что такие, как он, правят в других странах, а женщины служат для удовольствий и прислуги, то она разгневалась, и царевичу не миновать было бы опалы, если бы не ее страстное увлечение скачками. После скачек царица чувствовала волнение, ее куда-то тянуло и отчего-то нравилось дойти до дворца с царевичем рука об руку. Во дворце она тут же посещала бассейн, долго и с удовольствием плавала.
Наступило время эпидемии. Жительницы обленились, ходили нечесаные, зевали, бродили по дорогам. Во дворце также была скука, в бассейне теперь редко кто бывал, и царевич часто в одиночестве нырял и резвился там.