– Как вы их готовили?
– Я не знаю всех тонкостей, это, так сказать, была не моя
задача, но если в общих чертах, то им вырезали кишечник, опаливали
лапы от волос, выдирали мандибулы и шипы на конечностях. Возможно,
что‑то еще удаляли, точно не могу сказать. Потом все это
перемалывали в кашу и готовили на огне.
– И как на вкус? Не противно было это есть?
– Мы питались ими с детства. Для нас это был естественный
вид пищи.
– Ясно. А эти устройства… свистки, они, очевидно, издавали
какой‑то ультразвук и отпугивали насекомых?
– Да, но свистки действовали в основном на стайных
насекомых.
– Значит, если нарваться на поверхности на какого‑нибудь
жука хищного, отпугнуть его свистком не получится?
– Нет.
– Укрытие, кузнечики, свистки… эх… н‑да… Вы же понимаете,
как все это звучит?
– Понимаю.
– Полнейший бред, Валентин.
– Я знаю, что в это невозможно поверить, но это
правда.
* * *
Валентин вставил ключ и открыл дверь своего жилого модуля. Зашел
внутрь, включил свет в прихожей и сел на пол, опершись спиной на
стену. Потер грязными руками лицо и протяжно выдохнул. Поясницу
ломило, ноги гудели, виски пульсировали.
«Что это было сегодня? – думал он. – Ад наяву. Как Петр этим
занимается столько лет? Как я завтра пойду? Плечи стер в кровь от
этих веревок. Прокладки подложили. Да толку от этих прокладок!
Индус вообще, наверное, умер. Завтра пусть отдыхает. Бедолага. А
мне как быть? Надо придумать, как не пойти. Надо заболеть. Нет,
Петра нельзя подводить, он друг. Черт! Может, попрошу, чтоб завтра
рюкзак дали нести, кузнечика я не осилю. Ну надо же было выдумать –
все отделы идут за едой. Даже руководители. Ужас какой‑то! Капсулы!
Капсулы завтра не забыть!»
– Пап, ты чего на полу‑то? – Миша незаметно вышел в коридор и
угрюмо смотрел на отца.
Валентин резко повернулся в его сторону и начал подниматься.
– А‑а… я так… что‑то подустал сегодня, – сказал он, стягивая с
себя ботинки. – Напугал ты меня. Чего подкрадываешься?
– Да я просто подошел, – растерянно объяснил мальчик. – Как
кузнечики? Много принес?
– Не спрашивай, Мишаня, не спрашивай. Это каторга.
– А ты паука видел?
– Нет.
– А ос?
– Нет. Ты мне лучше скажи, вы ужинать ходили с Аленкой?
– Ходили. Ты тоже иди. Только, наверное, – мальчик окинул отца
взглядом, – помыться бы не помешало сначала, я тебя таким ни разу
не видел.