Ответа у Марка не было. За
пережитое, за сделанное для Ленгерна Кристоге заслуживал уважения,
однако в уравнении было слишком много неизвестных: испуганные
гуляки, бешеные сурреи, Переделанные, неожиданно уехавшие люди,
ночные крики. Все это казалось частью одной тайны, которую яро
защищали от человека, и ее наличие разбивало любые зачатки
доверия.
— Пожалуй, мне пора, — Кристоге
поднялся. — Надеюсь, я не слишком утомил тебя, — уже стоя на первой
ступени, он обернулся. — Ты говорил, что хочешь получить права
ленгернийца. Я позаботился, тебе сделают документы. Ты будешь
приписан к этому дому и получишь соответствующие имя и фамилию. Про
обязанности, которые накладывают эти права, поговорим позднее.
Марк проводил аристократа взглядом.
Это был чертов пазл, который никак не хотел складываться.
Спустя несколько дней Кристоге велел
прийти на тренировочную площадку, где изредка появлялись
фехтовальщики или борющиеся, а чаще упражнялись в стрельбе из
револьверов.
Заметив рыжеватого парня, Марк замер
и инстинктивно вскинул руки, защищая грудь. Суррей стоял перед
Кристоге подобно провинившемуся ученику и кивал на каждое слово. Он
казался таким простым, еще совсем мальчишкой — не тем, кто убивает
ради пропитания. Его ноздри дернулись, Кэй повернулся в сторону
Марка и робко, как пес, еще не уверенный, что взял нужный след,
шагнул вперед. Натянулись нити, превращаясь в струны и наполняя мир
золотом.
— Я рад видеть тебя, — обернувшись,
громко произнес афенор.
Марк подошел к ним, не сводя с Кэя
настороженного взгляда. Кристоге подстроил им встречу — зачем?
— Извини меня! — звонко воскликнул
парень. — Я не знаю, почему сделал это, такого никогда не было,
клянусь!
На фоне заходящего солнца его
профиль казался отлитым из меди, и темно-рыжие волосы были под
стать ему. Самой приметной частью оказались глаза — такие голубые,
что впору сравнивать с небесной лазурью, но оттого заметнее
становился шрам, точно зверь ударил когтями. Он тянулся через левый
глаз и придавал юноше трагичный вид.
Плечо впервые заныло. Марк
выдавил:
— Сейчас все в порядке?
— Да. Извини. Я больше не... Больше
не хочу... — суррей виновато опустил взгляд.
Кристоге кивнул, рукой указывая на
скамьи по краям площадки:
— Присядь, Марк, я хочу поговорить с
тобой. Кэй, продолжай.
Афенор достал из кармана жилета часы
на витиеватой цепочке. Суррей помялся с ноги на ногу, рукой
взлохматил волосы, бросил на сидящих еще один взгляд, затем встал
боком. Чертами лица и быстрыми, суетливыми движениями суррей
напомнил Марку младшего брата. Вспоминать Антона не хотелось — за
случившееся с ним совесть жгла сильнее суррейских укусов.