Взгляд Маркуса отмечал малейшую подробность. Не говоря ни слова, он перекрестился, и Клементе тотчас же последовал его примеру. Потом принялся кружить по комнате. Не ограничиваясь осмотром, дотрагивался до предметов, едва прикасаясь ладонью, будто пытался нащупать какой-нибудь остаток энергии, уловить радиосигнал, словно бы вещи могли сообщить ему что-то, открыть то, что знали или видели. Как лозоход слышит зов рудной жилы, спрятанной в недрах, так Маркус исследовал глубокое, неодушевленное молчание вещей.
Клементе наблюдал за своим подопечным, стоя в сторонке, чтобы не отвлекать его. Тот действовал без колебаний, казался напряженным и сосредоточенным. Испытание было важным для обоих. Маркус докажет самому себе, что снова в состоянии выполнять работу, к которой его готовили. Клементе убедится, что не ошибся, считая, что этот человек способен восстановить свой дар.
Он смотрел, как Маркус идет в глубину комнаты, к двери, за которой скрывался крохотный туалет. Он был отделан белой плиткой и освещался неоновой лампой. Душевая кабинка втиснута между раковиной и унитазом. Стиральная машина, чуланчик для щеток и моющих средств. На дверь с внутренней стороны приколот календарь.
Маркус вернулся назад и пошел налево, к лестнице, ведущей на верхний этаж. Поднялся, шагая через три ступеньки, и очутился на крохотной площадке, на которую выходили двери двух спален.
Первая дожидалась новой съемщицы. Внутри – только голый матрас, креслице и комод.
Вторая спальня принадлежала Ларе.
Ставни на окне были открыты. В углу – стол с компьютером, на стене – полки, забитые книгами. Маркус подошел, провел пальцами по корешкам томов, посвященных архитектуре. Погладил лист бумаги с незаконченным проектом моста. Выбрал карандаш из стаканчика, понюхал его, проделал то же самое со стирательной резинкой, испытывая тайное наслаждение, какое только канцелярские товары способны дать.
Это был запах того мира, в котором жила Лара, здесь она была счастлива. Это было ее маленькое королевство.
Он распахнул створки шкафа и сдвинул одежду, висевшую на плечиках; некоторые оказались пустыми. Внизу стояли в ряд три пары туфель. Две пары спортивных, одна – открытые лодочки, для особых случаев. Но оставалось место и для четвертой пары, которой не хватало.
Кровать была полутораспальная. Между подушками сидел плюшевый медведь. Он, наверное, был свидетелем всей жизни Лары, с самого детства. А теперь остался один.