Был ли канал контрабанды постоянно действующим прикрытием для
связи с агентурой в Пукхане? Либо это какая-то разовая акция? Или
может быть по этому и другим каналам на Север отправлялась
абсолютно мирная продукция, как привет развитого Юга отсталому
Северу? В рамках идеологической борьбы.
Ничего этого мы не знаем, знаем только одно, что обвинение Пак
ЮнСока в измене абсолютно безосновательно. Мы не только из
художественных фильмов знаем, как поступают разведчики любого
государства при обнаружении предателя в своих рядах.
И кто был прав? Девочка, не пожелавшая предавать своего самчона,
или толпа взбудораженных недоумков, требующих от Агдан отречения от
«изменника»? Мы уже знаем ответ, не правда ли?
Про психованных и неадекватных подростков всё ясно. Не ясно,
почему вдруг государственные органы присоединяются к столь
недостойной травле? Какая здесь кроется тайна, и чем могла Агдан
так сильно прогневить власть имущих, не известно. Вполне возможно,
сама Агдан не догадывается. Или правительство играет в какие-то
одному ему известные игры. Нет, мы не против политических игр, как
не может быть против соревнований по тхэквондо профессиональный
боец.
Мы против того, чтобы нарушался ЗАКОН…»
– ЮнМи!!! – От вопля справа чуть не падаю со стула, но
героическим усилием удаётся удержаться.
– Чего орёшь? – Недовольно разглядываю интерфейс БонСу, который
брызжет восторгом во все стороны. Присоседилась за компьютером
рядом, теперь дёргает меня. Повод-то того стоит?
– Смотри, смотри! «Gangsta"sParadise» в
американский чарт вошёл! Девяносто третье место!
Ну, вошёл и вошёл, чо орать-то? Так себе повод меня беспокоить,
но не признать не могу. Для неё – да, агроменный повод. Мне –
пофигу.
– Ты что, не поняла?! Мы – в «Billboard»! – И тут же понижает
голос под строгим взглядом охранницы. – Ты что, не рада? Это же
главный американский чарт.
– Рада, а что тут такого? – Пожимаю плечами, одним больше, одним
меньше…
Смотрю в изумлённые глаза почти подружки. Вздыхаю.
– Чингу, сделай вот что. Как выйдешь, пройдёшь по коридору… –
объясняю с ненужными подробностями дорогу до музея «Анян». Там
подойдёшь к центральной экспозиции. Наверняка заметишь такую, –
показываю размер руками, – золотую фигурку граммофона. Это
американский приз Грэмми, – перехожу на тон известного любителя
живности Дроздова, обнаружившему очередную живую хрень. – Внизу,
под экспонатом надпись на чистом корейском языке. Внимательно её
прочти, там написано, кому, за что, когда и где вручён этот приз. И
тогда, – поднимаю палец, – ты, возможно, осознаешь всю глубину и
неподражаемость своего вопроса ко мне.