– Согласен. Истец?
– Ещё сутки.
– Хорошо. Следующее заседание через неделю. Как раз шесть дней
плюс выходной. Жду всех с документами. Заседание окончено.
Удар молотком ставит точку.
Там же в тот же день, спустя час после заседания.
Кабинет председателя судейской коллегии.
– Думай, МиДжун, думай, – пожилой и важный председатель
показывает пальцем вверх, – ты профессиональный юрист и опытный
человек, должен понимать…
– Всё понимаю, сонбеним, не мальчик, – судья сосредоточенно пьёт
кофе, который только что принесла ногастая секретарша. – А зачем им
это?
– Кто знает? Так что скажешь?
– Пока не вижу никаких возможностей. Надо думать, время есть.
Ёксоль, если бы не этот их дурацкий приказ! Как можно быть таким
идиотом, сонбеним?
Судья знакомит старшего коллегу с ситуацией вокруг приказа.
– Ответчик прав. Агдан в полном праве считать этот приказ
разрывом контракта по инициативе агентства. И не обойдёшь его
никак.
– Покажи! – Требует председатель.
Судье приходится идти в свой кабинет и доставать из сейфа папку.
Через десять минут председатель внимательно изучает документ.
– …неопределённый срок, хм-м. Прямого извещения о разрыве
договора нет, – председатель размышляет вслух, – обойти этот приказ
не сможем. Ты принял его, как положено? Если не можем обойти, то и
не будем. Агдан ведь в тюрьме сидит? Пять лет, да… Сделаем так!
Председатель излагает диспозицию, судья светлеет лицом. Это
выход! И пожелание сверху выполнено и суд не потеряет лицо. Есть
элемент своеволия судьи, но вполне допустимый.
– Спасибо, сонбеним. Вы меня прямо спасаете.
– Обращайся, МиДжун, не стесняйся.
– Но там надо…
– Не думай об этом, МиДжун, – председатель ласково и хитро
улыбается.
Когда гость уходит, улыбка сменяется озабоченностью. Он берётся
за авторучку и лист бумаги. Что-то пишет, запечатывает лист в
конверт. Текст и конверт не подписывает.
Время действия: двадцать четвёртое
февраля, середина дня
Место действия: исправительное
учреждение «Анян», танцкласс.
Занятия достигают фазы разучивания нового, чего девки от меня
давно ждут. Несколько дней прикидывал, что предложить. Неожиданно
додумался ещё до одной тонкости, подлянки, которую опять сам себе
подстроил. Закономерно ложится в одну пренеприятную концепцию: мой
самый опасный враг – я сам. Плюс идиотка ЮнМи, которая где-то на
уровне инстинктов прячется.