Осталось треть времени до конца занятий, когда перешёл на
проверку и восстановление навыков рукопашного боя. Вот тут-то мои
девки и начали выпадать в осадок и зеленеть лицами. До сих пор не
понимали, с каким монстром им «повезло» сидеть? Как там в боевике
«Хранители» герой Роршах выдал зекам? "Кажется, никто из вас
не понял. Не меня с вами заперли! Это вас заперли со
мной!".
Зато теперь начинает доходить. Особенно, когда расставил
девок, держащих тарелки на вытянутой подальше руке, в две
разрежённые шеренги и пошёл выбивать их ногами. Один раз
промахнулся, ругнулся и начал по новой. Затем усложнил задачу. В
конце прохода, одна за другой две девчонки держали тарелки
горизонтально. Ударил по ним сверху, с переворотом. Сначала одной
ногой, затем по второй мишени второй. Головоломный трюк. Дальше
продемонстрировал «удар скорпиона». Тарелку велел держать на уровне
головы. Каждая сразу примеряет на себя. Инстинктивно. И
ёжится.
Даже убийца БонСу притихает. И тут вертухайки нарисовались.
Только успокаиваться начал…
Там же, после занятий. Кабинет начальницы НаБом.
– Так нельзя, ЮнМи-ян, – мягко выговаривает женщина. – Нельзя
так разговаривать с сотрудницами.
– Мало ли что нельзя, госпожа, – не менее мягко возражаю, –
положим, сажать на пять лет человека ни за что тоже нельзя. Но ведь
посадили.
– Я не могу отвечать за суд, отвечаю только за «Анян», –
осуждающе качает головой.
– И как ответственное лицо мне надо вас кое о чём известить.
Начинаю объяснять. Мы сидим одни. НаБом за своим столом, я на
одном из стульев, выстроенных вдоль стены. Немного боком приходится
сидеть.
– Мне у вас плохо, госпожа НаБом. Мне очень плохо, мне хуже всех
остальных заключённых. Мы находимся в одном плохом месте, но я
свалилась сверху. Среди моих знакомых и бравших автографы есть
президенты, министры и генералы. Не только нашей страны. А что
видели остальные девочки? Некоторые из них особо и не заметили
изменений в своей жизни.
– Ты у нас в привилегированном положении. Разве не заметила? –
Возражения НаБом начинают раздражать.
– Да, заметила. Как заметила струю газа в лицо, удар дубинкой и
условный дополнительный срок. Прошу вас, госпожа НаБом, позвольте
договорить.
– Так вот, – продолжаю после молчаливого согласия, – где-то в
сети читала статью одного психолога. Уверена на своём опыте, он
прав на сто процентов. Он утверждал, что нормальные люди, не
склонные к уголовщине, намного чаще нарушают правила заключения. В
силу своей нормальности им намного труднее приспособиться к
тюремному режиму. Для настоящих преступников тюрьма – дом родной.
Психологического давления они не испытывают. Вокруг все свои,
привычное окружение, родная среда.