В тот день Марина забирала деньги, собранные сослуживцами на похороны брата. Говорливая вахтерша птицефабрики, антикварная старушенция с прической-люстрой на сиреневой седине, пристально вглядевшись в бледное личико, посоветовала Марине всегда носить горстку карамелек «барбарис». «Больше тебе ничего не нужно, милочка. Не вздумай скитаться по врачам. Как почувствуешь, что жизнь опять от тебя уплывает, – карамель в зубы и побежала дальше. Сладкое меня всегда спасало. Я так сорок лет существую – и ничего, как видишь».
Старушенция оказалась права. С тех пор главное для Марины – всегда иметь при себе маленькие разноцветные карамельки, ни при каких обстоятельствах не выпускать заветный пакетик с леденцами из рук.
Между тем шум погони приближался. Мотоциклистов патрульной службы стало, кажется, вдвое больше. Они с ревом неслись на поиски нарушителей по пустынным улочкам Черного города. Реза так и не разобрался в карте, наугад свернул в темный проулок, притормозил возле мраморного здания, что-то прокричал, настаивая, чтобы Марина вышла и ждала его возле подъезда. А еще он пихнул ей в руки какой-то пакет.
Марина покорно хватает пакет, выскакивает из машины. Реза уносится. Дверь подъезда заперта. Марина садится на ступеньки, от волнения она так бледна, что мелькающим по улочке мотоциклистам кажется, будто на лестнице лежит приготовленный для прачечной ворох пододеяльников, скатертей и простыней. Мотоциклисты несутся мимо с выключенными фарами, их тени похожи на огромных летучих мышей.
Чтобы немного успокоиться, Марина безвольно покачивается, сжавшись на ступеньках. По обе стороны от нее – такие же черные двери, ни одного фонаря в округе, темнота пожирает город окончательно. «Все, в сущности, очень хорошо, – жалобно убеждает она себя, – Реза скоро со всеми разберется и приедет сюда. Мы окажемся в одной из его пяти квартир, раскиданных по всему миру. Там будут черные стены, черный кафель в ванной и необъятная кровать с черным бельем и булькающим водным матрасом».
Грезы похищают Марину из Черного города. Она представляет, как очень скоро нежно вылижет любимому ухо, почувствовав на языке велюр его кожи, солоноватые жесткие волоски, горчинку морской воды. Потом она нежно укусит его в шею, зароется носом в подмышку… И вот ее щеки уже пылают, сердце полнокровно бьется, жилки груди пульсируют. В это время мимо Марины беззвучно снуют жители Черного города: кроткие непримечательные тени, растрепанные работяги, призрачные жители окраин. Начинается ночная смена, каждый спешит по своим делам. Ни луны, ни звезд. Небо черное, как дешевенькая ткань для обивки гробов. Вдалеке слышен шум двигателя приближающейся машины. «Скоро все образуется», – убеждает себя Марина и ждет Резу. Но он не возвращается к ней ни через секунду, ни через очень долгую минуту, которая тянется и тянется, наверное, целую вечность.