Я громко шмыгнула носом, послала куда подальше все мои страхи и попыталась уснуть. То была худшая ночь в моей жизни. Впереди будет еще много холодных и темных ночей, но ни одна из них с этой не сравнится. Тогда я впервые поняла, что в этом мире у тебя есть только ты. Сидишь себе дома, болтаешь с бабкой, греешься у очага, обута, одета, – а в следующий миг тебя подхватывает буря и уносит в какую-то глушь. Больше у тебя ничего нет. Ни письма, ни бабки. А родители – так о тех вообще давно ни слуху ни духу. Только я и этот трухлявый ствол. А что еще от жизни надо? Разве что поесть немного… Я свернулась в клубочек, устроилась поудобнее и закрыла глаза.
Что-то скреблось снаружи. Когти скрежетали по коре.
Сердце чуть не остановилось. Похоже, было уже за полночь. Я все-таки уснула. Сквозь ветви струился лунный свет. После урагана небо всегда ясное, и ночью светло как днем. Но в густом древнем лесу я могла рассмотреть лишь колышущиеся листья папоротников на расстоянии вытянутой руки от моего убежища.
Папоротники дернулись. Сердце бешено заколотилось.
Скрежет когтей все ближе и ближе.
Я затаила дыхание – может, меня не найдут. Мне показалось, что мелькнули медвежьи когти. Здоровенный гризли шумно принюхивался. Я выскочила из ствола быстрее, чем кролик из норы, и бросилась прочь. Я бежала и бежала. Не оглядывалась. Не знаю, долго ли. А потом почувствовала запах дыма и увидела свет.
– Бабка! – закричала я. – Бабушка, я тебя нашла!
На маленькой полянке стояла хижина. Не такая, как бабкина, поменьше. Из трубы шел дым, а из окон струился свет. Значит, в доме пылал очаг. Деревянный навес над порогом поддерживали два толстых ствола, рядом на треугольных рамах сушились оленьи шкуры. На ветке висели, позвякивая, штук десять железных капканов. И везде были развешаны и разбросаны по земле поломанные и целые проволочные силки. На растянутых веревках вялились тонкие полоски красного мяса. Я их как увидела – в животе заурчало, и слюнки потекли. Бабка всегда меня учила, что нельзя красть у хороших людей. Но мяса там было столько, что охотник и не заметит, если кусочек пропадет. И потом, откуда мне знать, хороший ли он человек? Насчет плохих людей бабка ничего не говорила.
Я кралась тихонечко, словно волк на охоте, прислушиваясь к каждому шороху. Веревки были натянуты прямо под навесом, потому мне пришлось пробираться мимо окна. Я уговаривала себя, что проскользну тихо, как тень, а потом побегу так быстро, что ни один старый толстый охотник меня не догонит. Запах мяса сводил с ума. Металлический, с примесью дыма – можжевельник, наверное, или яблоня. Такое вкусное, соленое и совсем-совсем близко. Только руку протяни. Я потянулась за ближайшим куском, и тут зазвонил колокольчик. Умный охотник. Хорошо охраняет свой ужин. А то вдруг медведь решит его украсть. Или голодная девочка.