От ужаса я даже не смогла переспросить. Слово «аборт» меня сразило. Оно прозвучало, как гром, как ужас, как кровавый кошмар, и, решив, что жена дяди Васи умерла, я спросила:
– Где её похоронили? В Москве или в Соликамске?
– Да что ты! – сказала Лидка. – Она ж потом замуж вышла за своего хахаля. И продолжает делать аборты. Моя мама точно знает.
Не успела она договорить, как в коридоре раздался жуткий крик.
– Опять тётя Клава мстит.
– Кому? За что? – спросила я Лидку.
– Да этому режиссёру, который к дяде Васе приходит. Они запираются на четыре часа в его комнате, и он с ним репетирует, чтоб читал хорошо своего Маяковского. А тётя Клава его калоши гвоздями прибивает к полу, потому что режиссёр нам грязь с улицы носит. А он, часто про это забывая, надевает калоши и прямо мордой об пол падает.
Мы сдружились с Лидкой. Мне нравилось к ней приходить. Во-первых, она была очень красивая девочка, во-вторых, хорошо училась и помогала делать мне уроки. А в-третьих, многое знала и рассказывала мне все таинства жизни по-учительски, а я, затаённая вниманием, слушала.
Однажды во дворе Лидка мне объявила, что дядю Исаака опять посадили и она может показать мне их сокровища. Мы побежали к ней.
– Бабушка всё равно ничего не видит и не слышит, – сказала Лидка и быстрым движением руки отодвинула матрас кровати. – Вот, смотри сама.
И я увидела маленькую палеховую коробочку, на которой были изображены гроза и женщина, несущая на руках ребёнка. Подружка открыла её, и я ахнула: там были золотые цепочки, два кулончика и золотые монетки.
– А ещё вон, смотри, три колечка есть с розовыми и голубыми камешками, – добавила Лидка. – Ну что? Вру я?
– Нет, не врёшь, – ответила я. – И дружить теперь буду с тобой всю жизнь.
Я смотрела на сокровища, как заворожённая, а моя подруга казалась мне волшебницей и самой таинственной и доброй девочкой в мире.
К Лидке я приходила часто. Сидели на кухне, пили чай. Тётя Фаина ставила на стол рогалики, а дядя Исаак выкрикивал из их комнаты: «Фаина, не разбазаривай сладкое». Из комнаты дяди Васи я часто слышала: «Завидуйте, завидуйте». А тётя Зоя, на голове которой постоянно были накручены мелкие бигуди (мне казалось, что бигуди тётя Зоя вообще никогда не снимает, что она в них ест, спит и даже ходит на работу), проходя мимо нас, всегда напевала одно и то же: «Широка страна моя родная».