Виталий кивнул и подозвал жестом Осеева со снайперами и Ричко.
Наблюдая за преследуемыми в оптику, офицеры строили догадки,
поочередно делились мнениями.
Группа чужаков прошла еще с километр и остановилась на ночлег
рядом с обрывистым берегом реки. К месту их стоянки с юго-запада
довольно близко подступал лес, с востока невысокие скалы с
разломами, поросшими кустарником и постепенно утопающие в сумерках.
Посовещавшись с бойцами, Селезнев решил провести операцию рано
утром, успев за ночь обойти лагерь двумя ударными группами, одна из
которых до верного отработает по «пикапу». Другая при поддержке
снайперов ликвидирует всех, оказавших вооруженное сопротивление,
остальных, как говорится, положит в грязь лицом. Виталий помнил,
что Стрижельский наказывал взять чужаков живыми, однако сколько
останется живых, зависело оттого, какое сопротивление окажут эти
неизвестные субъекты – своими людьми подполковник рисковать не
собирался.
Прежде чем уснуть, Селезнев долго лежал, устроив голову на
вещмешке и наблюдая за силуэтом Рогова – майор много курил,
прикрывая огонек сигареты и шепотом переговариваясь с Дягелем и
Чуприным. Из темноты вместе с холодным ветром и покалывавшими лицо
снежинками наползала тревога, необычная тревога, которую он не
испытывал ни в жестоких заварухах в Чечне, ни в горах Таджикистана.
Может быть дело было в том, что при мысли о тех «чужих» воображение
вопреки воле рисовало нечто такое непостижимое и трепетное, что
никак не укладывалось ни в его сознание, ни весь прежний опыт. В
какие-то минуты он ощущал себя маленьким мальчишкой, запертым в
темной незнакомой комнате.
С рассветом группа майора Рогова из четырех человек поднялась
разломом в скалах и заняла позицию в ста пятидесяти метрах от
лагеря. Радиообмен Селезнев запретил, сигналом к началу операции
должен был стать выстрел по «пикапу» из РШГ. Для подстраховки
бойцов, ушедших на возвышенность, Климов закрепился с тяжелым
«Кордом» за поваленной сосной, остальные расположились у границы
леса.
Селезнев, поглядывая на часы, в молчаливом напряжении ждал
первого выстрела и периодически припадал к окулярам бинокля,
осматривая чужой лагерь: двух часовых, человека в черной форме,
раскладывавшего на снегу какие-то вещи, и странную палатку, похожую
на полусферу, высеченную из породы, из которой состояли окрестные
скалы.