Промелькнувшая чуть ранее мысль
вернулась опять. Теперь твердая и ясная. Надо что-то сделать,
как-то заставить людей вокруг очнуться от загадочного паралича.
Но как?
С неба послышался еще один короткий
вскрик боли. Замерев от ужаса, я подняла голову, готовая к тому,
что увижу падение алого дракона. Однако на сей раз не повезло
черному дракону. Самого момента атаки я не заметила, но сейчас
крыло одного из нападающих нелепо повисло вниз, переломанное под
самым невероятным углом. Тяжело взмахнув неповрежденным крылом,
раненый удержался-таки в воздухе, планируя над противником и не
думая бежать с поля боя.
С отчаянным яростным визгом его
товарищ заложил крутой вираж, заходя на новую атаку. Сердце
болезненно сжалось в предчувствии трагедии. Почему-то я не
сомневалась, что алому дракону на сей раз не избежать смерти.
Я еще раз быстро осмотрелась. Понятия
не имею, чего или кого я искала. Но вдруг мой взгляд упал на
массивный глянцево блестящий камень, стоявший около ворот.
Золотистыми крупными буквами на его
пологой поверхности было высечено приветствие для тех
счастливчиков, кому повезло учиться в университете.
«Зайдет сюда всякий, у кого в жилах
течет кровь драконов».
Рядом висел гонг и молоток.
Интересно, для чего они? А впрочем, не все ли равно? Кажется, я
нашла способ пробудить всех прохожих от спячки.
И не задумываясь особо о том, что
делаю, я подскочила к камню. Схватила молоток, потянулась к
гонгу…
Не достаю! Я с чувством выругалась,
невольно порадовавшись тому, что рядом нет матушки Шарлотты. Боюсь,
если бы она услышала от меня такие слова — то заставила бы неделю
сидеть на хлебе и воде и читать с самого раннего рассвета до самой
поздней ночи молитвы о прощении моей заблудшей души.
Недолго думая, я скинула деревянные
башмаки. Почему-то встать в них на приветственный камень показалось
настоящим кощунством. Одним прыжком взлетела на самую верхушку его
и изо всех сил ударила-таки молотком в гонг.
И вдруг…
Мир вокруг замер. Даже драконы, уже
намертво вцепившиеся друг в друга высоко над моей головой, застыли,
подобно мошкам в прозрачной лазури неба. Низкий тревожный звон
раздался сначала чуть слышно. Он был подобен дрожи земли, вибрации,
которая зарождалась извне, но затем проникала в меня и заставляла
дрожать в непонятной тревоге.