— А еще тут драконы дрались, — звонко
сообщил ей мальчуган, не успевший отойти далеко с матерью. — Самые
настоящие, крылатые! Так друг друга и кусали. Один даже с неба
упал.
— Не мели чушь, Дени! — строго
одернула его мать. — Никто тут не дрался. Они просто соревновались
в скорости и мастерстве полета. Ты же и раньше такое видел.
— Да, но до этого никто из них с неба
не падал, — удивительно резонно для столь юного возраста возразил
мальчик. — И никто прям в воздухе в человека не превращался.
— Идем, выдумщик мой, — с усталым
вздохом проговорила его мать. — Нам все равно не дано понять все
резоны драконов.
Воспитательница проводила их долгим
взглядом. Опять посмотрела на меня.
— Платок! — вдруг с настоящим ужасом
воскликнула она в полный голос. — Амара, поправь платок,
немедленно!
Я с недоумением подняла руку и
потрогала голову. Ах, ну да. Действительно, платок, обычно наглухо
закрывающий мои волосы, сбился, и несколько локонов освободились из
его плена.
— Быстро! — Матушка Шарлотта аж
притопнула ногой. — Убери это безобразие!
— Простите, — прошептала я, торопясь
выполнить ее распоряжение.
Провела ладонью, убирая
растрепавшиеся пряди назад. И застыла от изумления.
Волосы вдруг вспыхнули на солнечном
свете непривычной яркой рыжиной. На один миг почудилось, будто я
поймала лепесток пламени — живой, огненный, очень яркий. Но
наваждение поторопилось растаять. Волосы так же быстро потускнели,
утратив внутреннюю насыщенность цвета, превратившись в обычные
светло-каштановые.
Какой-то странный сегодня день.
Полный загадочных иллюзий. Наверное, я слишком долго смотрела в
небо, наблюдая за смертельным танцем драконов. Вот и мерещится
разное.
Матушка Шарлотта неодобрительно
поджала губы, и я заспешила. Аккуратно убрала волосы назад и плотно
повязала платок, так, что бы ни единого волоска не выбилось
наружу.
— Идем, Амара, — сухо сказала
воспитательница. — Обсудим твое поведение позже. Наедине.
Я еще ниже наклонила голову, уловив в
ее тоне неприкрытую угрозу. Эх, точно сегодня без ужина останусь!
Но с другой стороны — оно того стоило.
И я сунула ноги в сабо, стоявшие чуть
поодаль от камня.
— Почему ты босая? — В голосе матушки
внезапно опять зазвучали отчетливые истерические нотки.
Я бросила быстрый взгляд на
приветственный камень и гонг над ним. О нет. Пожалуй, об этом
Шарлотте точно говорить не следует.