От этих нелегких
психологическо-поведенческих размышлений меня отвлекает внезапный
порыв ветра. Прямо-таки ледяного. Поежившись, оглядываюсь.
Оказывается, задумавшись, я не домой направилась, а пошла вдоль по
набережной, а погода за это короткое время успела основательно
испортиться: небо обросло плотными тучами, приятный ветерок налился
силой и холодом, реку покрыло крупной рябью, словно уже начался
дождь. Народ поспешно собирает вещи и разбегается с полян и
скамеек; на близкой автомобильной стоянке хлопают дверцы и
заводятся моторы. М-да, а мне вскоре предстоит проверить
собственную «несахарность», добраться домой до дождя я уже точно не
успеваю! Зябко обхватив себя за плечи, ускоряю шаг, высматривая
какое-нибудь укрытие. Как назло, все закрытые кафе и мало-мальски
годные для защиты от ливня навесы остались за спиной, но я все
равно бреду навстречу усиливающимся порывам ветра, иногда даже
приходится останавливаться, отворачиваясь от летящих в лицо пыли и
мусора. Признаю-признаю, имеется в моем характере некая «тупая
упёртость», как говорит бесцеремонная Санни.
Вот! Заметив знакомый темный силуэт
часовни-грота, устремляюсь к ней. Внутри пусто, пахнет воском и
ладаном, полумрак маленького помещения разбавляется светом лампад и
мерцающих тонких свечей. Может, это и кощунство, но я грею озябшие
руки над их зажженным под чьи-то молитвы пламенем. С обведенных
теплым абрисом ладоней поднимаю взгляд на икону. Распятый бог
смотрит на меня огромными глазами – из-за трепещущих от залетающего
ветра огней их выражение меняется: то скорбное, то ласковое, то
гневное… Многоликий. Изменчивый. Не-надёжный. Шон как-то
втолковывал мне: раз я так сержусь и обижаюсь на Создателя, значит,
все равно продолжаю в него верить. Пусть даже так, это не я, он
первым от меня отказался!
Словно разгневавшись за мои
непочтительные мысли в часовню врывается ветер и стремительной
ладонью прихлопывает все горящие свечи разом. Белые дымки́,
усилившийся запах воска; резко темнеет, ведь продолжают гореть
всего несколько лампадок, да и те суматошно мерцают, того гляди,
тоже погаснут… Я оглядываюсь и невольно ойкаю – нет, стемнело вовсе
не от этого, просто в грот забежал еще один спасающийся от
налетевшего шквала. Завидев меня, мужчина коротко кивает – лица под
капюшоном черной толстовки не различить, и поворачивается ко мне
спиной, загораживая своей крупной фигурой вход.