Меня с медицинским персоналом
госпиталя поместили.
Кстати, со мной некоторый казус
вышел. Заботливая сестра милосердия мне при поступлении офицерскую
форменную одежду выдала. Я тогда не отказался – она теплее и более
приглядная. Погон-то на ней в то время не было, так что я ничего
грубо не нарушал. Не положена мне, конечно, такая военная одежда,
но тут мне форму временно на подмену выдали. Пусть она и зашита в
двух местах, но выстиранная и чистая. Ну, помята, да это ладно…
Погоны подпоручика почему-то в
кармане выданных мне шаровар лежали. Я по своей хозяйственности их
не выкинул. Так и ходил без них, но с орденом, за водой, дрова
колол и прочим занимался.
Так вот, японцы этот непорядок
углядели, на плечи мои указали. По жестам и понял я, что про погоны
спрашивают. Тут я сдуру офицерские погоны и нацепил. Записан сейчас
я у японцев как пленный офицер. Ну и ладно, с моей стороны никакой
провинности нет, а враг введен в заблуждение.
Глава 23 Штабс-капитан
Ехать на открытой платформе – всё не
пешком идти…
Холодно было, но терпимо.
У меня же полушубок ещё имеется.
Сколько уж раз добрым словом я сестру милосердия помянул.
При погрузке японцы нам ничего с
собой взять не дали. Доктор наш особенно о медикаментах и
перевязочных средствах сокрушался. Говорил, как же он будет раненых
обихаживать?
Менять бинты ему надо? Надо.
Ну, и так далее по списку.
Никто с ним разговаривать даже не
стал. Может, просто не поняли, о чем он говорит?
Запасы продуктов тоже в госпитале
остались.
Вот так и едем налегке. Только с тем,
что на себе у нас имеется.
Ехали, кстати, не долго.
Как до какого-то посёлка доехали, тут
нас всех и высадили. Японских раненых в госпиталь унесли, а нас к
таким же бедолагам отправили. Не одни мы в плен попали.
Доктор-то наш, оказывается,
нормальный мужик. С охраной ругаться начал, кого-то из начальства
требовать. Просил и русским раненым медицинскую помощь оказать, в
тепло их забрать.
Удивительно, но это сработало. Унесли
подопечных доктора. Его и медицинский персонал с ними забрали. Один
я остался. Ну, не один, а с другими пленными.
Да, в госпитале лучше было. Там хоть
шатры имелись и печурки в них. Тут же шалашики, а хочешь погреться
– к костру иди.
- Изменилось, изменилось к нам
отношение…
Штабс-капитан, в годах уже, стоял
рядом со мной у костерка, руки свои к огню протягивал.