Их спутница с выбритыми висками и крашеным в розовый цвет
гребнем волос, неожиданно проявила невероятную реакцию и волю к
победе. Она подскочила к третьему и выхватила из его онемевшей руки
короткоствольный револьвер.
Пришлось схватить ее за волосы и ударить носом о поручень. Ее
руку я перехватил так, что выстрел пришелся в заднюю торцевую дверь
вагона.
Ломать ей руку я не хотел, но она уже хрустнула под моим
коленом. А вот не надо было стрелять. Девушка взвизгнула и
потеряла сознание. Револьвер я засунул в карман своей шинели.
Парень, которого я ударил в челюсть первым, застонал. Он
неудобно лежал на боку, поэтому я подошел к нему и поправил голову,
а то вдруг язык западет. Двое других не шевелились, но я бил не
очень сильно и лежали они ровно, так что угрозы их жизни не
было.
Чувствуя себя немного виноватым из-за не слишком аккуратных
действий в отношении девушки, я повернулся к Р.
На меня накатило замедление после всплеска энергии. В гулкой
тишине я смотрел, как она сняла капюшон и оценила состояние
нападавших.
— Без кровищи не обошлось, — сказала Р. — Хотя, что еще ожидать
от маньяка?
— Жить будут, — сказал я. — Одна сломанная челюсть, три
сломанных носа, ну и рука.
Р пружинисто поднялась. Новая мелодия была мне незнакома. Она
вынула свой серебристый мобильник и стала слушать, спокойно
перешагивая через поверженных.
Объявили станцию «Форт Фрагг» и переход на две линии, названия
которых я не разобрал. Я вышел вслед за Р и оглянулся.
Меня поразило, что девушка уже пришла в себя и сидела,
размазывая тыльной стороной ладони кровь из разбитого носа. Ее
сломанная рука висела вдоль тела; взгляд, направленный на меня,
полыхал ненавистью.
Сами виноваты. Двери вагона закрылись.
Мы поднялись по двум лестницам, народу здесь было просто не
протолкнуться.
Р закончила разговор по мобильнику очередной странной фразой,
кажется, на незнакомом мне языке, я не разобрал ни одного
слова.
— Что мы делаем? — спросил я.
— Пересаживаемся на нашу ветку, — ответила Р. — Надеюсь, ты был
достаточно аккуратен, как я тебя просила, и там все живы.
— Мм.. не уверен, — сказал я. — Что если это не так?
Она молча шла напролом через толпы пассажиров.
Когда мы втиснулись в битком набитый вагон, ответила мне в
ухо:
— У магистрата секвестр бюджета. Камеры наблюдения в поездах
метро по выходным отключают, только на центральных станциях
работают. Беспокоиться не о чем.