Хозяин, окинув недовольным взглядом мою припыленную личность в одну нищенскую особу, сквозь зубы сообщил, что комнату выделит только после оплаты, а пока я могу посидеть в уголке у двери. Кормить за просто так меня, естественно, он тоже не собирается.
Ну а мне большего и не требовалось.
Забившись в уголок, из которого открывался самый лучший вид на все помещение, я приняла позу «путник устал – путник спит», и принялась дожидаться появления Вастара.
Мы с ним договорились, что он войдет в трактир часа через два и постарается сесть за стол, ближе всего расположенный ко мне.
Поскольку пустых столов было больше половины, проблемы с этим возникнуть не должно было.
Приказывая Вастару зайти в трактир после меня, я рассчитывала не только остаться для заказчика незаметной, но и самой заранее вычислить того, кто должен был подойти к наемнику с приветом от Кривого Тала.
Вот только ни один из присутствующих постояльцев мне не приглянулся, не вызвал подозрения или хотя бы интереса. Как впрочем и хозяин заведения с прислугой.
Вастар вошел в таверну походкой хозяина. Наверное, именно так должны вести себя наемники, привыкшие к легким деньгам и не менее легкой быстрой смерти, живущие одним днем, и на любое сопротивление отвечать кулаком и так же, не задумываясь, брать то, что им не принадлежит.
Сделав хозяину трактира заказ, Вастар уселся за соседний со мной столик, и тут же принялся заигрывать с подскочившей к нему подавальщице.
Всегда удивлялась этому слову.
Не официантка, как у нас на Земле принято, а именно подавальщица. Очень двусмысленно и одновременно откровенно звучит, раскрывая не только суть основной работы, но и намекая на особенности второй, не менее доходной деятельности. Во всяком случае именно о ней сигналила девица, усиленно демонстрируя Вастару свои достоинства.
Но и тот, видимо, был давно закаленным трудностями оплаты за удовольствие, а потому границ флирта не переходил, чем изрядно огорчал роковую даму придорожного промысла.
Довольно быстро на столе Вастара появились тарелки с едой, и он, с видом самоуверенного в своей непотопляемости Титаника, принялся за их опустошение.
С грохотом распахнувшаяся входная дверь заставила всех синхронно обернуться. И не менее дружно побледнеть.
Всех, кроме меня, потому как я сидела как раз возле этой самой двери, и из-за нее не могла видеть вошедших.