Граф Мухожуков, Старший клана своего непутевого родича,
служившего мне, прибыл в окружении роя жирных мух, чем поверг
господ-либералов в шок.
В еще больший шок их поверг Валерий Периайтович Чумновский,
распространявший вокруг себя омерзительное зловоние. Чумновский,
взобравшись на холм, прежде всего осведомился о своем брате,
который пропал в Желтороссии вместе с моим Петей, но сообщить
чумному барону мне было нечего.
Семён Семёнович Прыгунов, приехавший поддержать меня по моему
приказу, весь трясся от ужаса. Он явно не бывал ранее в столь
благородном обществе, все больше сидел у себя в Псковских
болотах.
Барон Рукоблудов вел себя гораздо свободнее, он махал палицей и
орал, что готов тут всех перебить ради меня, пока я не пояснил Его
Благородию, что убивать никого не нужно. Нужно просто поднять руку,
когда я скажу.
Герцог Эриксон, дядя моей телохранительницы Сигурд, был высоким
блондином и почти не говорил по-русски.
Корень-Зрищин, член моей Лицейской ложи, хоть и был Старшим
клана, но остался после указа Павла Стального без герба и титула, а
еще без языка, который ему отрезал чистой магией один из
Жаросветовых у Петропавловки. Впрочем, руки у парня были на месте,
даже две, а значит проголосовать за меня он мог...
Хуже было другое. Корень-Зрищин был единственным членом своего
клана, всех остальных Павел Стальной успешно уничтожил.
И это было всё. Больше я никого собрать не осилил.
Старшим Глубиных была мама князя Глубины, которая ненавидела
своего сына за то, что он так и не женился и не продолжил род. Так
что уговорить её приехать поддержать меня Глубина не смог, да он
вроде не особо и пытался...
Еще я пытался подкупить Старшего Цветковых, клана, потерявшего
магию, но Старший Цветков находился в запое и к переговорам не был
способен совсем.
А больше никого найти я просто не успел...
Вот это сборище самых худородных и презираемых АРИСТО во всей
Империи и было моей группой поддержки, от них сейчас зависело, кто
наденет корону — я или подонок Михаил.
Впрочем, поддержать меня приехали еще трое попов.
Архиепископ Новгородский Зосима, архиепископ Псковский Никифор и
кардинал Риццо из Рима. Последний представлял группу воинственных
католиков, которая согласилась поддержать меня в обмен на слово
магократа, что я, став Императором, сниму все ограничения на
закупку вооружения для рыцарских церковных орденов.