Мысли о возможности овладением этим
феноменом, за управлением которым он готов был всё отдать, ослабили
сиюминутный кровожадный настрой Императора. Постепенно картины
завоёванных земель этим, фантастическим по эффективности, оружием,
переключили его в более мирное русло, сняв часть раздражения, в
котором, честно говоря, по большому счёту, император был сам
виноват. Не надо было брать с собой для услады ночью новенькую
рабыню – совсем ещё девочку с милым личиком, – которая случайно
подвернулась ему сегодня утром на глаза, и, естественно, являясь
девственницей, ничего не умела в постели.
Пришлось Кромпу жёстко лишить её этого
«недостатка». Только рабыня восприняла этот «подарок судьбы»
совершенно неадекватно. Сопротивляясь в
кровати ему – Владыке большой империи, – посмела нанести на его
могучую спину несколько лёгких царапин. От последствий утех у
жертвы началось кровотечение, которое он захотел серьёзно усилить,
перерезав дерзкой девчонке горло, но под рукой кинжала как раз не
оказалось. И поэтому Император просто сбросил ногами рабыню на пол,
велев, в несвойственном ему припадке великодушия, исчезнуть с его
глаз. Девочка оказалась достаточно сообразительной, и сразу же
ухватилась за этот шанс остаться в живых. Она, несмотря на сильную
боль, мгновенно выполнила отданный приказ, не дожидаясь его отмены.
Со всей возможной для неё скоростью покинула императорскую спальню,
оставив своего господина на перепачканном её кровью
ложе.
Вызвав полусонную испуганную прислугу,
Император приказал перестелить постель и затереть все следы ночного
развлечения. Сам же в это время, облачившись в великолепный халат
из драгоценной ткани на голое тело, решил пройтись по дворцу, при
этом предаваясь невесёлым мыслям, которые ему всё равно сегодня не
дадут спокойно уснуть.
Нет, не так представлял себе бывший
герцог Контерский, завоевав себе три года назад потоками крови
несогласных с его желанием называться Императором, своё
царствование. Он, конечно, понимал, что его, как жёсткого
руководителя, за глаза называемого «мясником», будут бояться и
ненавидеть всё противники. И даже те, немногочисленные, сторонники,
кто тогда пошёл за ним, лишь вынашивая свои личные, меркантильные
цели, обязательно предадут своего сюзерена при первой же
возможности. Но такого постоянного внутреннего сопротивления
значительных слоёв дворянства и высших магов – последние строго
соблюдали заявленный нейтралитет (за исключением некоторых
отщепенцев), не вмешиваясь в политические разборки, но и не помогая
в претворении его грандиозных планов, – новоявленный Владыка
огромных, подвластных ему земель, конечно, не ожидал.