У всех, кроме главаря, оказалось оружие. Короткие,
кривые, устрашающего вида лезвия рвали фэйри пополам. У одного
крысолюда оказался цеп. Меньшая его часть была густо усеяна ржавыми
гвоздями, что мгновенно окрасились кровью. Крыс махнул цепом, и не
успевший отлететь эльф так и остался висеть на гвоздях.
Десяток кошек прыгнуло с ветвей, превращаясь в воздухе в
паков [8] - фэйри никак не меньше хобгоблинов в росте, но тоньше
станом и гораздо проворнее. Они не пытались нанести урон, просто
стаскивали с врагов капюшоны. Стрелки в ветвях провели новый залп.
Только главарь успел уклониться от неожиданной атаки одного пака и
пробить другого длинными когтями. У бедняги вылезли внутренности,
но главарю показалось, что этого мало. Он сунул фэйри под капюшон,
откусил ему рыжую лохматую голову и отбросил тело в сторону. То ли
он попал, то ли просто зацепил ветвь, но два гремлина с кремневыми
ружьями полетели вниз. Голову фэйри крысолюд плюнул в
подвернувшегося брауни, припечатав того к земли.
Атака имела успех. Стрельба гремлинов и эльфов ослепила
трех крыс, и брауни с хобгоблинами, подрубив им колени, старались
отрубить головы, но ослепшие крысы молотили в воздухе своими
клинками, и фэйри приходилось осторожничать. А вот крысолюда,
вооруженного цепом, убил чернявый пак. Прыгнул с земли, как кошка,
и, обратившись в воздухе, рубанул по шее самодельной глефой [9],
клинок которой заменяло лезвие опасной бритвы.
Потеряв сразу троих воинов, главарь издал жуткий клич -
что-то среднее между пронзительным писком и собачьим лаем. С
восточной стороны парка на защитников вылетело трое уже обращенных
крыс, в отличие от собратьев, одетых в старые, поношенные, но еще
добротные кожаные доспехи со стальными заклепками и вооруженных
сильно изогнутыми саблями восточного типа и маленькими щитами.
Мелочь, что защищала восточную сторону дуба, пала почти мгновенно.
Трое эльфов-наблюдателей бросились к полковнику, который командовал
защитой на западной стороне дуба.
Едва лепрекон понял их, он перевалился за край корзины и,
что-то выкрикнув, махнул горнисту двууголкой. Что, Лиам не
расслышал, но горнист сообразил. Он выдал серию быстрых мелодий, и
парк на юге взорвался веселым собачьим лаем и залихватским
гиканьем. Слушая старинные легенды, Лиам никогда не мог представить
клурихонов [10] воинами. Но примерно два десятка этих
преследователей пьяниц вылетело на поляну верхом на собаках.
Кавалерия? Нет. Клурихоны внесли в ярость боя нездоровую радость и
веселье. Они метали в крысолюдей крохотные глиняные бутылки и
хохотали.