Василиск закрыл глаза и вроде даже уснул, причем так
быстро, что превратился в застывшее изваяние. Я хмыкнула и
вернулась к книге.
Некоторое время просто листала, разглядывая картинки
к заклинаниями и зельям. Особо интересные читала, изумлялась
изобретательности тех, кто эти зелья составлял. И все больше
убеждалась в правильности выбора профессии. Алхимия больше наука,
она требует точных замеров, взвешиваний, каких-то подсчетов. И ни
дай бог насыпать грамм больше порошка из улитковых ног. Снадобье
или не сработает, или взорвется.
В зельеварении свободы куда больше. Мало того, что
есть возможность делать из одного элемента два, но и точности
требуется меньше. А если смешивать экспериментальные ингредиенты,
ничего не взрывается. Но результат может получиться весьма
любопытным, главное, насколько поняла, не забывать вливать в
процессе приготовления ману.
Я читала и читала, хотя большая часть текста казалась
мне абракадаброй на тарабарском языке. Но изображения котлов,
порталов, преображений и многое другое так увлекли, что не
замечала, как летело время.
Лишь, когда в подвале что-то загремело, оторвала
голову от фолианта. Распрямившись и положив книгу на стол, я
хрустнула цифровым позвоночником, по ходу обнаружив, что за окном
стало смеркаться. Соскочив со стола с грацией бегемота, я
приблизилась к подвалу.
- Эй, плесень, - шепнула я, стараясь не разбудить
василиска. - Ты живая?
Подвал ответил звенящей тишиной. Теплых чувств к
плесени я не испытывала, но, как глава дома, ощутила определенную
ответственность за его жителей.
Было еще достаточно светло, и я спустилась в подвал,
по привычке прихватив лопату.
Здесь все было так же, как и оставила. Но на месте,
где сидела плесень, застыл большой перевернутый котел.
- Ох, ё... - вырвалось у меня. - Это ты для меня
котел пыталась достать?
Поднатужившись, я ухватилась за толстый металл.
Похожая на гигантскую каску посудина оказалась тяжелой, как валун,
но я пыхтела и тужилась, пока он с глухим стуком не перекатился в
сторону.
Зелено-бирюзовая плесень под ним сморщилась, как
изюмина, втянув щупальца в тело, и напоминает перепуганного
котенка. Только склизкого и блестящего. Почувствовав свободу,
плесень осторожно шевельнулась и опасливо высунула самый кончик
жгута.
- Бедная, - проговорила я сочувственно. - ты б хоть
покричала, попищала, почавкала на крайний случай. Чего самой котел
таскать? Ты ж бесхребетная, наступишь - раздавишь. А тут вон какая
железяка.