Вопль скелета еще не затих в ушах, а я уже мчалась в
сторону пшеничного пастбища. Папоротники больно хлещут по
ногам, боковым зрением вижу, как отлетают единички урона, но мне
сейчас абсолютно все равно. Я перепрыгиваю бревна и кочки, а в
голове лишь одна мысль - отозвать самонадеянного ящера. Видимо,
после успешной охоты, он решил своим хищным мозгом, что теперь ему
море по колено, а мохнуки на один зуб.
На край поля я выметнулась как раз в тот момент,
когда «стригущий» скрежет над полем разом стих. Я увидела, как
сразу три здоровенных мохнука подняли головы над пшеницей и
воззрились на торчащий из колосьев зеленый хвост с крайне
неодобрительным видом. Я присела на корточки и тихо позвала
василиска, хищные алгоритмы которого похоже, боролись с инстинктом
самосохранения, и он мешкал.
Вася услышал. Кончик хвоста задрожал, потом поплыл в
мою сторону. Но мохнуки стояли спокойно всего пару мгновений. Затем
над полем прокатилось гулкое хрюканье и сразу три туши, тяжелыми
прыжками рванулись за василиском.
- Вася скорее! - крикнула я нетерпеливо.
Моя ли команда его подстегнула или топот за спиной,
но василиск дернул хвостом и, подпрыгнув, понесся ко мне высокими
скачками уже не скрываясь.
Хрюканье мохнуков сменилось свирепым визгом, и они
помчались следом, оставляя в пшенице волны, словно корабли на воде.
Я заворожено уставилась на это страшное, но величественное зрелище,
но тут в плечо впилась жесткая костяная ладонь, и скелет
прошипел:
- Беги!
Я подскочила, как пробка, и рванулась в лес еще
быстрее чем из леса. Выносливость, изрядно потраченная предыдущим
забегом, еще не восстановилась, сердце барабанило, а одышка
подсказывала, что выносливости уже меньше половины. Подол путается
в колосьях и корягах, которые непонятно откуда взялись, а скелет
вцепился в локоть и тянет как паровоз, не давая рухнуть. Я же
чувствую, как с каждым шагом наливаюсь тяжестью.
- Ко... Костя... - проговорила я, запыхавшись. - Куда
мы...
- К деревьям, - крикнул скелет на бегу. -
Шевелись!
- А как же Вася? - спросила я, чувствуя, как легкие
начинают гореть.
Скелет, оглянулся, перепрыгивая выщербленный пень, и
бросил:
- Ничего с ним не будет!
Всеми фибрами цифровой кожи ощутила, что он врет и
выпалила:
- Его сожрут! Сожрут с костями! И ты это
знаешь!
- Они его преследуют, а так и нам достанется. Раньше
думать надо было!