- Не задерживайся на складах, -
посоветовал полковник напоследок. – Немцы не дураки, очень скоро
сообразят где пропадают их машины.
- Ближайшим же попутным транспортом
будем рвать когти, товарищ полковник, - усмехнулся я, отдавая ему
честь. – Только заминируем тут все чтобы врагу не досталось. Вряд
ли комрады из вермахта дадут нам еще одну возможность добраться еще
раз до этого богатства.
Борисов со своим отрядом уехал на
трофейных машинах, а передо мною возникла моральная дилемма: два
десятка интендантов, семьдесят человек охраны и полторы сотни
водителей.
Что с ними делать? Пускать в расход
или отпустить? Потому что по лесам с таким количеством пленных
особо не побегаешь.
Надо было повесить этот вопрос на
Борисова, пока тот не уехал. Полковник приказал бы всех
расстрелять, и даже не расстроился бы.
А мне теперь мучиться.
Если отпустить, эти немцы снова
встанут в строй.
Если расстрелять сдавшихся в плен и
безоружных, то… неправильно это, да и не ухудшит ли этот случай
отношения к нашим пленным? Не начнут ли немцы из мести
расстреливать наших ребят?
Да и Шольцу я давал слово офицера,
что он и его подчиненные останутся в живых если будут
сотрудничать.
Я поделился своими сомнениями с
оставшимися командирами.
Мои сомнения развеял Петренко:
- По-моему, вы, товарищ старшина,
дурью маетесь. Вы кому жизнь гарантировали? Интендантам? Их и
отпустим в целости и сохранности.
Что касается остальных фрицев, то
просто так их отпускать не стоит. Если прострелить им правую руку в
районе кости, то они гарантированно не сядут в ближайшем будущем за
баранку грузовика и не возьмут в руки оружие. – Он хитро
усмехнулся: - Или можно фрицам самим предложить выбор: расстрел или
стать калекой.
Никто из пленных, что характерно,
умирать никто не захотел, хотя перспектива остаток лет провести на
инвалидности их тоже не сильно обрадовала.
Самое смешное, что Шольц и его
коллеги тоже попросили их ранить в руку, чтобы не сильно выделяться
из ряда других пленных немцев. Правда, конечно, не в кость, а так
слегка, чтобы получить небольшое ранение.
Мы облили бензином в складах все что
не смогли вывезти и перед уходом подожгли.
Раненых немцев оставили в нескольких
километрах от большого мощного фейерверка с трехдневным запасом
пищи.
Как ни странно, но многие солдаты
вермахта даже благодарили нас на прощание за сохраненную жизнь.