Третья часть посвящена осуждению, которое рождается от гордости и «исполнено несправедливости». Дар рассуждения дан Богом человеку для того, чтобы отличать добро от зла, а осуждая, человек коверкает этот дар, превращая его в страсть осуждения, которой особенно гнушается Бог.
В четвёртой части речь идёт о страстях зависти, гнева и печали. Они также представляют собой извращение сил души и являются результатом их неверного применения. Силу вожделевательную, которая дана нам Богом для того, чтобы мы стремились к добру, мы обращаем в зависть и злость, а присущую нам от рождения раздражительную силу, которой должны пользоваться для мужественной борьбы со злом, направляем против ближнего. И, наконец, страсть печали и уныния лишает нас возможности радоваться богатым дарованиям Божиим и ослабляет духовно. Старец отличает эту печаль от печали по Богу, которая происходит от покаяния и наполняет душу сладостным утешением.
Раздел второй, посвящённый добродетелям, начинается с рассуждений о «возводящем на Небо» смирении. Без смирения наши добродетели «отравлены токсинами». В терпении без смирения может присутствовать ропот и лицемерие, простота может выродиться в нахальство и хитрость, а радость быть не духовным ликованием, а мирским наслаждением. «Нашедшие путь смиренномудрия, – говорил старец, – преуспевают в духовной жизни быстро, устойчиво и без труда». А в одном из писем он пишет: «Самый короткий, надёжный и лёгкий путь в Горний Иерусалим – это смирение».
Вторая часть посвящена любви, которая должна правильно распределяться между Богом, ближним и всем творением. Любовь к Богу неразрывно связана с любовью к ближнему и ведёт душу к божественному раче́нию[1], святому безумию и божественному опьянению. Истинная любовь к ближнему – это «дорогая духовная любовь», которой обладает тот, кто «удаляет своё „я“ из своей любви», то есть не преследует в любви собственный интерес. А любовь к творению – это излишек «общей» любви, которой обладает духовный человек.
Третья часть раздела посвящена духовному благородству и любочестию, которые являются двумя главными стержнями по учению старца Паисия. «В духовном благородстве, – говорил старец, – есть всё: любочестие, смирение и простота, бескорыстие, честность… и величайшая радость, и духовное ликование». Старец Паисий, не умаляя значения воздержания, ставит духовное благородство и любочестие превыше любого телесного подвига, поскольку если нет духовного благородства, великодушия и любочестия, то все труды – воздержание, поклоны и прочая аскеза – это всего лишь «огородное пугало», которое «может отгонять ворон, но не бесов».