— По праву сильнейшего! — ответил Атол развернувшись.
— Хочешь сразиться? — насмешливо вскинул бровь мужчина, положив
руку на перевязь.
— Ой, мамочки… хоть бы меня ненароком не зацепило, — просипела
я, наблюдая за приближением здоровяка.
— Ивар…, — прохрипел Атол, прерывисто дыша, опустил меня на
землю, зло бросил, — забирай!
— Нормально! Я была о тебе лучшего мнения, — усмехнулась, с
укором взглянув на бывшего несостоявшегося мужа, ласково
улыбнувшись приближающемуся Ивару, рванула вниз по улице.
Бежала так, что в ушах свистело и дух захватывало. Не обращая
внимания на боль в ступнях от впивавшихся в них острых камешков, на
давящую боль в боку, на холод от влажной сорочки. Не оглядываясь,
бежала вниз, туда, где был виден конец улицы, а дальше каменная
насыпь. Надеясь, что мне удастся затеряться среди камней, а после
незаметно пробраться к озеру.
— Ты можешь продолжить бежать и броситься в море, — произнёс
насмешливый голос, схватив меня за ворот сорочки, останавливая,
когда до вожделенных булыжников оставалось совсем немного, — но я
сомневаюсь, что ты действительно шелки, а, значит, просто
разобьёшься о скалы.
— Там обрыв? — прохрипела, переведя дыхание, мысленно
выругалась, когда до меня дошёл смысл сказанного.
— Да, — коротко ответил мужчина, оглядев меня с головы до ног,
тяжело вздохнул и, покачав головой с таким выражением лица, будто
это я его преследовала, скинул себя жилет, набросил на мои плечи, —
ты замёрзла.
— Спасибо, — поблагодарила, кутаясь в ещё тёплую, пропахшую
потом и кожей одежду, мгновенно согреваясь, вдруг вспомнив очень
важное, вскинула голову, потребовала, — так вы не считаете меня
шелки?
— Нет, — хмыкнул Ивар, нависая надо мной словно гора, — это
давняя легенда и шелки не существуют.
— Вы даже не представляете, как я рада, — с облегчением
выдохнула, — наконец хоть кто-то разумный.
— Но вот что ты делала на озере, и кто тебя к нам послал, ты мне
сейчас расскажешь, — потребовал мужчина, больно сжав моё плечо, —
МакГолены? Они тебя оправили следить за мной? Только они настолько
трусливы, что посылают немощную девицу.
— Никто меня не посылал, — проговорила, чеканя каждое слово,
впившись ногтями в сжимающую меня руку, — отпустите, вы делаете мне
больно или вы настолько трусливы, что сражаетесь с немощными
девицами?