На землю Израиля – тогда еще Палестину – Ихвас сошел с парохода в самый разгар Войны за Независимость: совсем еще молодой, в парадной форме пехотинца Ее Величества Королевской армии, а потому – проблем никаких с сертификатом у него не было.
Пламенный сионист, человек верующий – «бааль-тшува», он с ходу же записался в Пальмах, с головой окунувшись в боевые действия: воевать он умел, войне был отлично обучен – богатый опыт был за плечами. Однако карьеры военной Ихвас не сделал, не захотел. Он говорил, что не за этим приехал сюда. Хотя и выдвигали его в командиры, в большие начальники. Он от всего отказался. Говорил, что Б-га приехал искать, здесь больше шансов с Ним встретиться.
А появилось у Ихваса это желание вот как: душа у него пробудилась еще в Германии, в самом конце войны – за пару недель до ее окончания, когда дивизия их пехотная внезапно прорвалась в местечко Шварцвальде.
В лесистой местности, среди скал и болот, здесь на всю мощность действовал концлагерь – фабрика смерти. Они успели захватить весь персонал: эсэсовцев-надзирателей, палачей при газовых камерах и крематории.
В живых застали несколько сот заключенных.
По сей день, говорил мне Ихвас, душа во мне содрогается: я видел горы трупов, разбросанные по всей территории, видел ходячие скелеты, закутанные в тряпье – детей, стариков, женщин. Сутками напролет бульдозеры копали огромные рвы, людские останки свозились туда на тачках. Тяжелый, смердящий запах был невыносим: водители бульдозеров работали в противогазах. За тачками приставили немцев, они от усталости падали в обморок – эти сукины дети, отродья дьявола. Мы тоже работали не покладая рук, тоже уставали зверски. Не столько физически, как морально – до полного нервного истощения. Что тебе говорить, восклицал Ихвас, припоминая те дни, смотрю я иногда военную кинохронику и не могу отделаться от мысли, что самое ужасное всегда остается за кадром, его нельзя передать. Зрачки наших глаз – вот бы людям куда заглянуть! В зрачках наших глаз запечатлелась правдивая кинохроника.
И вот однажды, когда они крепко спали в бывшей казарме эсэсовцев, смертельно уставшие за день, раздался вдруг страшный окрик:
«Есть здесь евреи? Быстро на выход – только одни евреи!»
Разом вскинулись все головы в казарме. Щурясь на яркий электрический свет, Ихвас увидел Джексона, их офицера, надменного верзилу, ирландца Стива Джексона, то ли известного в прошлом боксера, то ли знаменитого игрока в бейсбол. Расставив широко ноги, он постукивал, как обычно, стеком себе в ладонь.