Спустя миг она решительно шагнула в
комнату, бесцеремонно выставила из нее захныкавшего Лёху и закрыла
за собой дверь, а через пару минут вышла с совершенно мертвыми
глазами и спокойно вернулась на кухню.
Из комнаты еще долго доносились
захлебывающийся кашель и хрипы. Потом все стихло.
Ирина, вернувшись обратно в свое
тело, упала на колени и глухо завыла, царапая себе лицо от боли и
ярости. А когда слезы иссякли, менестрель составил новое прошение.
Ирина отдала за знания десять лет оставшейся ей жизни, а за жизнь
Лёхи…
Она усмехнулась, поняв, что
переоценила «благие намерения» Преисподней. В конечном итоге, она,
Преисподняя, как всегда оказалась в выигрыше. Получила за Лёху не
одну жизнь, а две…
…
Ирина глубоко вздохнула, глядя
воспаленными глазами на поднимающееся солнце, потом вернулась к
племяннику.
- Поехали? – спросила она, когда
Лёха допил и смял стаканчик, - Впереди долгий путь.
Она неспешно зашагала к
припаркованной в сотне метров машине. Лёха двинулся следом, с
неясными подозрениями оглядываясь на оставшиеся среди руин носилки.
Тётка что, в одиночку притащила его сюда? На носилках? Зачем?..
Но все вопросы меркли на фоне
радости и счастья от осознания собственного исцеления. Значит,
будут и долгая жизнь, и великие открытия и невероятные
приключения.
- Порфирий, старый ты чёрт! –
радостно осклабился он, обнаружив на заднем сидении клетку с
любимцем, который жадно поглощал салатные листья. Занятый морской
свинкой, он не заметил, как Ирина, прежде чем сесть за руль, взяла
с капота и уложила на обочину крошечный, перевязанный черной
шелковой лентой букетик полевых цветов. И украдкой смахнула
набежавшую слезу.