Я сделал шаг в квартиру и вдруг
увидел, что из-под шкафа торчит покрытая нарывами Пашкина рука.
Молоток выпал. Я почувствовал, как
все вокруг поплыло. Но в этот момент рука дернулась и схватила меня
за голень. Из-под шкафа показалась окровавленная голова и пустые
глаза хорошего товарища, с которым мы прожили последние два месяца.
Он открыл пасть, стараясь укусить меня.
А теперь я подбираю молоток и опускаю
на эту черепушку раз за разом, пока он не перестает дергаться.
Я не смог оставаться в этой квартире.
Первым делом тщательно протер руки спиртом из аптечки, прошелся по
голени, за которую схватил Паша. Затем нацепил маску, перчатки и
быстро перенес вещи и запасы в квартиру напротив. Выбросил в окно
кошачий трупик и забаррикадировал дверь тяжелейшей тумбой для
обуви.
А потом растянулся в кресле на
балконе и стал думать, что делать дальше.
Было очевидно, что это тупик. Сидеть
одному в четырех стенах и медленно сходить с ума, ожидая, пока на
очередной вылазке мне перестанет везти? Можно не доигрывать эту
партию.
Я встал с кресла и подошел к окну.
Открыл его и посмотрел вниз. Какой смысл в такой жизни? Больше нет
ничего светлого, ничего важного, ради чего стоило бы барахтаться,
продлевать мучения. Единственное, на что я еще надеялся - что мама
спаслась. Вдруг, она будет меня искать? Или мне стоит добраться до
своего городка и найти ее?
Но надежда эта жила лишь глубоко в
сердце. Умом же я понимал, что мы уже никогда не увидимся.
Я как загипнотизированный смотрел на
асфальт под окном, и, наверное, прыгнул бы.
Если бы меня не остановил вопрос,
запустивший бешеный мыслительный процесс.
Как заразился Паша?
Он мог заразиться всего дважды: либо
в самом начале эпидемии, либо во время своей ходки наверх. Я не
знаю, что там происходило. Но в любом случае – болезнь развивалась
в нем сутками, хотя всем другим было достаточно нескольких часов
или даже минут. Из этого следовала пара интересных гипотез.
Либо болезнь за это время ослабла, а
значит, что со временем она может исчезнуть совсем...
Либо есть люди, менее восприимчивые к
ней, а может, и вовсе имунные. Если такие люди есть, то они могли
выжить, организоваться и построить совместный быт. А это значит,
что я мог бы найти их...
Оба варианта намекали на то, что
бросаться вниз пока преждевременно.