-По-другому не получилось бы, -
бросил Паша, кидаясь в коридор. – Дверь закрыл?
-Да. Что происходит, ты мне
расскажешь?
-Я не знаю, Толь. Полный трэш… Я
такое увидел сегодня. Помоги.
Паша раскрыл шкаф в коридоре,
вышвырнул на пол все книги, одежду и другой хлам, пылившийся на
полках.
-Тащим к двери, - скомандовал он.
Мы перегородили дверь и снова
наполнили полки импровизированной баррикады тяжелыми талмудами.
Паша осмотрел все это, пнул шкаф,
подергал ручку.
-Сейчас, Толь, дай мне отдышаться, -
махнул рукой он, заметив мой немигающий взгляд. – Я плохо понимаю,
что тебе сказать.
Он прошел в ванную закрылся. Вскоре
оттуда донеслись бульканье, невнятное бормотание и еле слышное
постукивание по двери. Потом я понял, что Паша разговаривает по
телефону.
Сказать, что я недоумевал, значило
ничего не сказать. До сих пор не было уверенности, что все это не
какой-то глупый розыгрыш. Это чувство упорно не оставляло меня и
теплилось надеждой где-то в укромном уголке. Вот сейчас выйдет
Паша, посмотрит на мое хмурое и встревоженное лицо и, наконец,
рассмеется. И этот груз неопределенности, ощущение непонятной
угрозы сменятся заслуженными насмешками над тупым чувством юмора.
Но с каждой секундой я чувствовал, как слабеет этот слабый огонек,
и разум охватывает мрачное понимание чего-то необратимого, большого
и страшного.
В кармане завибрировал телефон. Мама
писала сообщения с кучей вопросительных знаков, спрашивала, почему
я так резко сбросил. Несколько пропущенных звонков. Совсем их не
чувствовал. Я написал: «Мама, все хорошо, вернулся Паша. Мы в
квартире. Какие новости? Я позвоню позже».
Стукнула щеколда, и вышел Паша с
мокрым и красным, будто от слез, лицом.
-Нужно в Инет, - бросил он и пошел в
комнату.
Я молча, как тень, двинулся за
ним.
Интернет работал очень медленно.
Ленты новостей пестрили красными сообщениями, огромными буквами,
размазанными фотографиями, сделанными на бегу, твитами с миллионом
опечаток и видеозаписями. Тысячи сообщений со всей Москвы.
Паша кликнул на прямую трансляцию с
какой-то крыши на Тверской. Молодой встрепанный репортер, постоянно
покрываясь квадратами из-за низкой скорости, возбужденно тараторил
в микрофон. Я внимательно вслушивался, пытаясь разобрать слова
сквозь помехи:
«Сейчас уже стало понятно, что
столица атакована какой-то болезнью, распространяющейся с
гигантской скоростью, как лавина! Сюжеты фильмов последних лет про
смертельные пандемии в мгновение ока вышли на наши с вами улицы, в
нашу жизнь. Мы видим, что зараженный человек теряет контроль над
собой и начинает вести себя, как сумасшедший, пытаясь приблизиться
к вам. Его кожа покрывается жуткими волдырями, которые взрываются,
разбрызгивая вокруг мерзкие выделения. Любой контакт с зараженным
будет для вас последним! Бегите, баррикадируйтесь и ни в коем
случае не выходите наружу! Мы не знаем, как эта штука
распространяется, но на улицах уже просто тысячи больных людей!
Десятки тысяч!»