- Послушай – поднял руку чужак: - я уже не могу. Вот правда. Сил
нет. В боку колет. Я же не машина, чтобы вперед идти…
- Что еще за маширна? – переспросила Тайра, садясь на поваленный
ствол дерева и кивая чужаку, чтобы тот тоже остановился. Тот
немедленно свалился на траву, оперся спиной об старую ель и с
облеченным стоном вытянул вперед ноги.
- Машина – через пару секунд сказал он, повернув голову к Тайре:
- эти произведения Древних. Вы еще их Тварями зовете. А по-научному
они – Бестии. Существует сто тридцать два вида Бестий и каждый из
них ужаснее следующего… так в Кодексе написано, не читала?
- Конечно читала – отвечает Тайра. Слишком быстро отвечает.
Чужаку не обязательно знать, что она и читать то не умеет. Читали в
поселении немногие, справедливо полагая что такое умение на границе
Ойкумены скорее бесполезно, чем необходимо. Вот попадешь ты ногой в
зыбучие пески или в гнездо паразитов – какая там разница будет,
умеешь ты читать или нет. Никакой. Сожрут тебя вместе с башмаками и
все дела. Или там в Склизкую Мамашу вляпаешься, да так,
по-хорошему, чтобы половиной тела сразу в жижу, никто не спасет.
Только косточки и останутся. Видела Тайра такое вот, несколько
часов и хоть скелет из человека собирай – чистые, белые кости. Тут
не книгу, тут на границе – следы читать нужно уметь. Звуки слышать.
Понимать.
Вот она, Тайра, прекрасно понимает все, что нужно. И слышит, как
в груди у чужака что-то хрипит с присвистом, не ходок он. Какие ему
поиски, отлежится в поселении, супа черепашьего поест, травками его
Айна попоит, глядишь и в себя придет. Местная лихорадка –штука
прилипчивая, человека непривычного сразу с ног валит и семь дней из
него жилы тянет, да так, что того выкручивает как мокрую тряпку, из
тебя и пот и слезы и кровь… пока не поправишься. Или не
помрешь.
- Раз читала, то знаешь. – кивает чужак и прищуривается, глядя
на ее предплечье: - какая красивая! Это … бабочка?
- Да – Тайра поворачивает предплечье так, чтобы татуировка на
предплечье не была видна. Рисунок был похож на бабочку, но чем
дольше на него смотришь, тем больше он казался не бабочкой, а
чем-то иным. Когда именно она сделала себе такую татуировку и что
она означала – Тайра не знала. «Бабочка» на предплечье была с ней
всегда и воспринималась ею и всеми окружающими как часть Тайры.
Даже дети в поселении не удивлялись этому рисунку, потому было
странно слышать, как кто-то обратил на него внимание.
Действительно, подумала Тайра, а когда я успела себе такую вот
штуковину сделать? В поселении у нас мастера по росписи на коже
нет, а в городе я отродясь не была… странно это.