– В чем дело, Ларя? – раздался спокойный голос Марии Дмитриевны, которая только что вернулась из поездки на песчаный карьер.
Кучер замешкался с ответом, и она обратилась к незнакомцу:
– Полно бычиться, любезный. Кто ты? Повинись, если виноват.
Расхристанный, помятый мужик воспрянул духом и прохрипел какое-то ругательство.
– Язык у тебя остёр, – повысила тон Менделеева, – но мы и не таких урезонивали. Ларя, что он натворил?
Силач-кучер был в риторике слаб, и его выручил Игнат:
– Бродяга сей, матушка, возле амбаров крутился. Я его схватил, вырывается: крепок мошенник. Однако подоспел Ларион, и мы злодея одолели. Не из поджигателей ли будет?
– Дурак ты! – вскинулся пойманный. – Посудину бросовую я искал, в пути пить. Сторож заорал, я и побежал, да ослаб с голода: догнали. Я – охотник с Тавды. Меня там всякий знает. К брату в гости, в Заольховку ездил. А на постоялом дворе меня обобрали хмельного. Порты лишь оставили. Спасибо, люди добрые одежку дали. Теперь домой добираюсь: где копейку заработаю, где милостыню попрошу…
– Ворон голубем прикидывается, – воскликнул приказчик Епифан Игнатов.
– Может, и правду говорит? – засомневался Сергей Маршанов.
– Врёт, а вы уши развесили, – стоял на своём приказчик. – Похоже, из беглых он. Помещицы Беспаловой человек, а вернее, – из нефёдьевских…
– Сам врёшь, – возразил незнакомец. – Не ровён час – пожалеешь…
– Шумишь, Аника-воин, а, видно, не замышлял дурного, – вмешалась Мария Дмитриевна. – Проводи его, Ларя, на кухню. Пусть покормят. И отпустите на все четыре стороны. Согласны, люди?
Из толпы отозвались:
– Пусть идёт своей дорогой.
Мужика освободили, он размял затёкшие руки и, не без лукавства напомнил кучеру: дескать, веди на кухню, коли велено! Ларион неохотно стронулся с места. Народ расходился. Митя отправился домой.
«Правильно ли поступила маменька, распорядившись отпустить незнакомца?» – размышлял он дорогой. – Похоже, и правда, – не злодей. Грех обидеть зря. Славно, что чужака не сдали полиции и покормили. Маменька добра, постоянно печётся о семье, прислуге, мастеровых, но при необходимости строга, в корнильевскую породу…»