Архивариус снов - страница 37

Шрифт
Интервал


– Ну ясно, дай им Бог всего.
А дети есть, работа?
– Да, видел сына своего
Назад всего полгода.
Да и чего себя вязать
Ребёнком от былого?
Ну а работа… как сказать…
Ушел от босса злого.
– Здоровье как твое, скажи?
– Да что мне, перцу, будет?
Попойки, клубы, куражи…
Лишь смерть мой пыл остудит.
– И всё же, чем же счастлив ты
Помимо наносного?
О чём сейчас твои мечты,
Лишь о свободе снова?
– Да ты, брат, вижу постарел,
Раз не о том же грезишь.
Ведь только поболтать хотел,
А сам мне в сердце лезешь!
– Прости, прости, я от души,
Я думал всё в порядке…
– А разве нет? Ой, не смеши!
Жить надо без оглядки!
– Пойми, не в душу нагло лез,
Хотел лишь счастье увидать.
Среди своей судьбы аскез
С чужим хоть рядом постоять.
– Ой, ладно, всё, давай, пока.
От скуки тут с тобой умрёшь,
Ты превратился в дурака…
– Что, даже руку не пожмёшь?
Но «друга» уж и след простыл —
Не попрощавшись убежал.
И всё, к чему он так остыл,
Второй недавно потерял.
– Трагически и безвозвратно
Родных костлявая взяла.
Теперь всё как-то безотрадно.
Прости, такие, брат, дела…
Лишь мысленно вослед сказал,
Боясь несчастьем поделиться.
Он выбор друга признавал,
Но не сумел не прослезиться…
2015 г.

ПЕСНЬ УБИТОГО ПРЕДАТЕЛЬСТВОМ

Бегут вперед мои года
Сквозь одиночества объятья.
Уже привычка, не беда,
Что страх и мрак со мной, как братья.
Остатки веры мне мешают
Сойти с ума, отбросив гнёт.
Надежду глупо воскрешают,
Но правда скоро их убьёт.
Украли чувство дорогое
Обмана грязною рукой,
Вложив вместо него другое,
Убившее во мне покой.
Бесцеремонностью подавлен
Заветный счастья идеал.
И дух двуличием ограблен,
И мир стал непривычно мал.
Терпенье грузом безразличья
На тонкой ниточке дрожит.
Ярлык улыбки для приличья,
А в глубине весь смысл изжит.
На сердце пепел безнадёги
Покровом горечи лежит.
Не оправдались те дороги,
Которыми мечта бежит.
Нещадна правды злая плаха,
Ехидства боль в её устах.
Любовь остыла горсткой праха
В когда-то ласковых руках.
Арканом тянет к отрешенью
От предстоящих жизни лет.
И к глаз скупому иссушенью
Толкает рухнувший завет.
КрепкИ незримые оковы,
Нещадно пеленают грудь.
Нечеловечески суровы
И нету сил их обмануть.
Затравлен ядом несмиренья
Согнувшийся, но гордый дух.
От обретённого прозренья
Огонь взлелеяный потух.
Колоколами скорби мают
Осколки чуда белый свет.
Проклятьем надо мной витают,
На радость наложив запрет.
Холодной хваткой мысли душат