– И тебе не хворать, – проворчала, не оборачиваясь, Павлина.
– Мы идем к катам, – ответила Варя.
Нянька странно на нее взглянула и неестественно улыбнулась гостям:
– Ишь чего выдумала. Не слухайте ее, барыны, дите ж…
– Н-да? И куда ж вы собрались? Девочка?
– В лес.
– Хворосту набрать, – продолжала льстиво растягивать губы Павлина.
Визитеры переглянулись.
– Думаю, сударыня, вам, после того, как мы осмотрим вещи господ Вагнеров, придется проследовать с нами в управу и кое-что обсудить.
Варя чувствовала на своей щеке участившееся дыхание няньки.
– Покажи, где вещи твоих хозяев.
Павлина распахнула дверь в единственную комнату.
– Все там. Поглядьте.
Полицейские проследовали в помещение, прикрыв за собой дверь. Раздались шум выдвигаемых ящиков, шорох разбрасываемых вещей и треск разбиваемых досок.
– Ить ироды, – прошептала нянька.
– Смотри, Ершов!
– Что это? Потайной ящик?
– Да нет же! Смотри сюда!
– Это же… Но этого просто не может быть. Это же все меняет!
– А вот еще… И еще…
– Значит, все вышло совсем не так, как мы полагали. Хм, а кто первый заговорил об этом?
– Ты меня спрашиваешь?
– Оставьте, не до того сейчас!
Шорохи продолжились.
– А это что… Посмотрите-ка.
– Похоже на кровь.
– Уберите оттуда свои пальцы, Деникин. Снова все испортите! Аккуратно сложите – ведь я же все объяснял…
Через несколько минут визитеры потребовали суконный мешок. Свалив туда вещи папеньки, они, совместно держа свою ношу, едва ли не бегом покинули дом. На прощанье не сказали ни слова.
И даже про прогулку с Павлиной в спешке забыли.
***
Миллер встал задолго до рассвета. Он велел приготовить кофе, и, не зажигая огня, устроился в кресле напротив телефонного аппарата – прибора, позволявшего передавать голос на большом расстоянии. Во всем городе таких имелось лишь три. Один – у Миллера, другой – в резиденции генерал-губернатора, и третий – у купца Перова-старшего.
Как ни странно, но инженер Романов, который установил эти хитрые приспособления, не озаботился тем, чтобы оснастить ими собственный дом.
Аппарат молчал. Обещание оставалось неисполненным.
Стрелки настольных часов отмерили четверть круга прежде, чем Миллер приставил трубку аппарата к уху в надежде, что ветер оборвал провода. Но нет – щелчок, и заспанный охрипший женский голос где-то вдалеке отозвался морским приветствием: