Такую жизнь он сам для себя обозначил давно и предложил лично создать так называемый верховный комитет, в который, естественно, входил сам.
Это была прямая дорога к тому, о чем он мечтал, а именно к самому прямому управлению тем государством, которое своей общей болью целиком и полностью возлагалось на его плечи.
Нет, он не стряхивал с себя так обозначенную общую заботу о народе или о его благе, но вместе с тем он управлял лично тем, чтобы эти блага, прежде всего, отражались идейно на нем и только затем какими-то действительно социально значимыми преимуществами.
Говоря проще, он не хотел допускать разврата души, о которой он, как истинный спирит, знал, но вполне естественно не мог говорить об этом привселюдно. Ибо, признай он это, то тут же необходимо было бы признавать и церковь, как основу сохранения и распространения знаний души.
А этого он допустить не мог. Ибо создавать двоевластие в стране, мечтающей о своем экономическом успехе, было просто непозволительно.
Потому, по-своему он прижимал церковь, но все же не позволял особенно усердствовать тем, кто – то ли намеренно, то ли по своей обычной глупоте, носился не только с идеей, а и с практическим исполнением полного уничтожения всех приходов и даже маленьких часовен в богом забытых русских деревнях.
Были, конечно же, и такие. И их действительно время понаплодило много.
По-настоящему уставшие, в своих оборванных и грязных рабочих или подмастерных майках одни и те же люди с одной стороны строили новую жизнь, а с другой – уничтожали старую, желая поскорее забыть все то унижение, которое досталось им от прежней власти.
Никто не мог точно или с уверенностью сказать, что так повелел товарищ Сталин, но все ссылались именно на него, когда дело действительно доходило, как говорится, до ручки, и уже лично ему самому приходилось подписывать те документы, которые он никогда в жизни бы не подписал, будучи на каком-то другом месте, занимаемом в том же государстве.
Но он не мог поступать по-другому, иначе рушилась бы общая идея, а после нее уже совсем завещательно порушился бы и весь государственный строй.
Еще был жив Ленин, и он же писал, что, построив так называемое социалистическое государство, народ обретет иную веру в себе, и та вера его погубит по-настоящему. Поэтому идея воспетого всеми коммунизма гораздо важнее широко процветающего социализма.., ну и так далее.