В морге Ойтуш успел многое повидать. Он думал, что научился быть хладнокровным, но такие вот жестокие и нелепые смерти просто выбивали из колеи. К окончанию своей «ювелирной работы» он чувствовал себя совершенно опустошенным. Благо что писк наручных часов возвестил о начале обеденного перерыва.
На обед отпускалось всего полчаса. На ходу стаскивая хирургический костюм, Ойтуш двинулся к лестнице: обед обедом, но у него были дела поважнее.
* * *
Пищеблок, совмещенный с обеденным залом, находился на нулевом этаже. Длинные металлические столы, низкие потолки и вечный тяжелый запах не сильно способствовали аппетиту, но за год работы Ойтуш успел привыкнуть. Точнее, научился отключаться от всего окружающего и концентрироваться лишь на том, что предстояло сделать.
У многих Вторых, в том числе и у работников морга, можно было заметить этот взгляд: отрешенный, пустой; в нем никогда не пылал огонь. У тех, кто всю жизнь имеет дело с рутиной – а среди Второго класса таких большинство, – глаза перестают сиять даже в какие-нибудь приятные моменты, которые у всех хоть изредка, но бывают. Почти как накачанная снотворным сиделка, ты медленно плывешь в тихих застойных водах своих мыслей. Каким бы ярким ты ни был в детстве, рутина и однообразие со временем сделают свое дело.
Но что касалось Ойтуша, то он знал: пока в его жизни есть Сати, огонь в его глазах погасить будет очень трудно.
Взяв поднос с едой, он расположился рядом с коллегами. В отделе Ойтуш был куда моложе всех остальных: его ровесников в Метрополе чаще использовали для тяжелого физического труда. Ойтуш старался не думать о том, что в морге он останется до конца жизни – ему не дадут поменять работу, хотя и будут кормить сказками про «светлое будущее».
На обед сегодня были недоваренные макароны с липкими кусочками соевого мяса и холодная протеиновая баланда. Никто не заботился о том, чтобы еда была вкусной, – лишь бы была сытной, чтобы работники не падали в голодные обмороки. Глядя, как Эдмундс и Риши с аппетитом уплетают дармовые харчи, Ойтуш с неохотой ковырялся в своей тарелке. Последние полгода он лишь для вида ходил на обед.
Однажды он совершенно случайно наткнулся на запасной выход, лишенный камер наблюдения. С тех пор каждый рабочий день, ровно в полдень, Сати приходила повидаться с ним. Минут на десять, не больше, но это драгоценное время было для них настоящим сокровищем. А еще Сати приносила ему обед из школы: свежие овощи, мясо, зелень. Нужно ли говорить, что разница между школьным меню и тем, что полагалось работникам морга, была колоссальной?