– Слушаюсь, Ваше превосходительство.
Интересная история получилась с приобретением мастеров
кубачинских. Брехт помнил, что в Дербент ехал не за тем, чтобы
ханом стать, а именно за этими мастерами. Которые, выпускаемые на
его заводе, часы превратят в произведение искусства. Фаберже яйцами
прославился, а граф Витгенштейн часами.
Только дела чудные завертелись и времени для поездки в это
селение, что находится в сорока километрах к западу от Дербента,
всё не было, то одно, то другое. Помог случай. Разбирал Брехт на
второй день воцарения дела в городе и пригласил кади Дербента. Кади
– это судья по законам шариата или в более широком смысле. Раз
город, то должны быть преступники, должна быть тюрьма. Хотелось
узнать, а кого там содержат и заодно полюбопытствовать, а нет ли в
городе русских рабов.
Кади был в белом бурнусе, высокий и тощий. По-русски не говорил,
и вообще не говорил. Не немой был. Важный был.
– Думаю, что нужно в городе построить такую большую и красивую
мечеть, чтобы в неё помолиться приезжали со всего Кавказа. Добыть
бы священную реликвию…
– А деньги? – точно не немой.
– Заработаем, если вы поможете.
– Слушаю тебя, хан Петер, - это не панибратство, здесь нет
обращения на «вы», можно добавить только слово для уважения,
«Эфенди», например, но это всё равно будет на «ты».
– Сколько человек сидит в тюрьме? Есть ли русские рабы в городе,
и что надо сделать, если они есть, чтобы их освободить?
– В зиндане восемнадцать преступников, троих завтра должны
казнить. Им отрубят головы.
– За что? – начинать правление нужно ведь с амнистии.
– Богохульствовали и оскорбляли хана Гасана. Это пришлые. Они из
селения Кубачи, их изгнали из родного села и они решили
обосноваться в Дербенте. И на базаре стали ругаться со стражниками
и оскорблять Гасан-хана и сквернословить, даже произнесли имя
пророка Мухаммеда.
– С чего бы это нормальным людям делать? – Кубачи – это
интересно.
– Не всё ли равно. Главное не причины, а действие. Нельзя хулить
власть и пророка.
– Пусть их сюда приведут. Хочу расспросить их лично.
Кади пожал плечами и перешёл на рабов. Никто не отделяет русских
рабов от не русских, но северные белокожие рабы есть.
– Их можно выкупить? – не начинать же правление с передела
собственности, так и до бунта недалеко.
– Наверное, – тощий пожал тощими же плечами. Плечиками.