Сняв броню и оружие, легионеры грузили все
на скользкие бревна плотов и садились рядом. Многих
трясло, если не от страха, то уж от холода
точно. Струи дождя выстудили воздух, заставив забыть о странно
мягком климате Торна. Четверки наиболее крепких легионеров
становились на носу и на корме каждого плота, держа
в руках тут же вырубленные самодельные весла. Теперь тьму
ночи то и дело прерывали тихий плеск этих грубых поделок
по воде да злая ругань изможденных солдат.
К’ирсан сидел у самого края плота, уцепившись одной рукой
за сучковатое бревно, а другой обхватив собственный
изрядно потяжелевший из‑за кольчуги мешок. Чуть впереди
расположился, любопытно поблескивая глазками и беспрестанно
вертя головой, Руал. Рядом с молодым воином точно так же
замерли остальные солдаты, среди которых постукивал зубами
от холода и Терн – по реке постоянно тянул
прохладный ветерок, еще больше охлаждавший воздух
и усиливавший мелкую дрожь у промокших солдат.
Поначалу плот К’ирсана двигался ровно, без рывков, заставив
успокоиться и поверить в благополучную переправу,
но к середине реки все изменилось. Здесь течение резко
усилилось, и плоты начало сносить в сторону. Легионеры
налегли на весла, но получилось еще хуже – их
завертело на месте. И вот уже натужно скрипят бревна,
поминают всех богов солдаты, и вода захлестывает поверхность
то и дело ныряющих носами примитивных судов.
И, как это часто бывает, случилось то, чего больше
всего боишься, – на некоторых плотах стали расходиться
бревна. Над рекой повис многоголосый хор запаниковавших
солдат. Ширина реки составляла, конечно, поменьше версты,
но ненамного, а люди едва ли достигли середины.
В число этих «счастливчиков» попал и К’ирсан.
В какой‑то момент он начал проваливаться в воду через
быстро растущую щель и только и успел, что забросить
мешок на крайнее сучковатое бревно, сверху посадить
верещавшего Руала, как оказался в холодной воде.
Тот факт, что солдат не утопил тогда все свои
пожитки, объяснялся только чудом. По горло в воде,
ухватившись руками за свисавшие сучья и с трудом
удерживая бревно от вращения, он осторожными гребками
двинулся в сторону берега. Назойливое желание плюнуть
на все и вся и заняться лишь собственным спасением,
было отодвинуто из‑за приглушенного кашля тонущего рядом человека,
который буквально захлебывался водой.