Сердце не ошиблось, и к сороковому дню осени
по дальней связи пришел приказ вылетать помощнику посла
Вензору к новому месту службы. Не желая огорчать мужа,
грасс Лакриста не стала говорить о своих смутных
опасениях, и теперь боязнь неизвестности диким зверем тоненько
подвывала в глубинах души. В этот день она
в последний раз вышла погулять в ставшем близким другом
парке, прощаясь с ним перед отъездом – посольский пузырь
«Невеста ветра» отправлялся следующим утром.
Сбежав по ступеням террасы, дробно стуча маленькими
каблучками по малахитовой зелени каменных плит, Лакриста
приветливо кивнула Ти’ренгу – личному охраннику Вензора,
который почему‑то не ушел вместе с мужем и теперь
задумчиво щурился на свет закатного Тасса около статуи
каменного грифона, – и не спеша заскользила
по дорожкам. Мягкая свежесть уже поблекшей осенней зелени
этого мира вечного тепла окутала тело, даря радость
и блаженное спокойствие. Настя старалась не спешить
и обойти каждое дерево, подарившее свое дружелюбие
и поддержку…
Все изменилось в один миг. Мирная атмосфера парка
оказалась нарушена тайфуном исступленной ярости и первородного
огня – неведомая сила подхватила ее и неласково
зашвырнула в любимый прудик с резвящимися зверьками.
Вода, соперничающая по чистоте с лучшим гномьим хрусталем
с далеких Калассов, взметнулась вверх фонтанами мелких брызг
и тут же накрыла упавшую девушку с головой. Смешная
глубина в полсажени ненадолго задержала Лакристу, и через
несколько секунд она уже стояла по пояс в воде,
прислушиваясь к доносящимся звукам и стараясь разглядеть
происходящее сквозь клубы сгустившейся мглы. Вообще над этим
прудом с романтическим названием Туманная лужа вечно плясали
язычки невесомого марева, теперь же оно обратилось
в вязкий кисель, скрывший происходящее вокруг, лишь вспышки
красного света раскрашивали его мутно‑белый фон.
Прижав руки к губам, Настя то и дело вздрагивала всем
телом при особенно жутких ревущих криках, оглашавших некогда
уютный парковый мирок. Всегда веселые зверьки жались друг
к другу, тщетно ища защиты у попавшего в их
обиталище человека. Не слишком‑то пугливая девчонка
с ужасом в глазах вспоминала точно такие же крики,
рев, вспышки огня и света и жуткую морду дракона,
взявшего на себя обязанности судии и палача, приговорив
беззащитных землян к кошмарной участи жертв обряда.