В ответ Прыгун отвернулся от хозяина и агрессивно
раскрыл пасть, показав немаленькие зубки. Стальной отлив шерсти
теперь напоминал блеск занесенного для удара меча,
предупреждая человека, что никому давать спуску зверь
не собирается.
– Хфургова зверюга! – отшатнувшись, рявкнул солдат
и вновь повалился на траву.
– Расслабься, наши вещи должны быть недалеко! –
К’ирсан встал и ласково попросил Ночного Прыгуна: – Веди,
малыш!
Зверек понятливо пискнул и поскакал в глубь рощицы,
хозяин шагнул следом. Заинтересовавшийся Терн встал и,
не прекращая ругаться, поплелся сзади. Мешок оказался
не так уж близко – саженей через семьдесят‑восемьдесят.
Терн уже даже начал ворчать, что паршивец тащит их
к своей бабе, похвастаться. И, словно по заказу,
небольшой мешок тут же нашелся. Все так же плотно
увязанный, с многочисленными следами мелких зубов
на горловине.
– Забирай свои монеты! – К’ирсан не глядя кинул
товарищу два кошелька, уверенный, что тот поймает. –
Только учти: если попытаешься споить кого из солдат
или пожалуется кто, то получишь в морду,
а деньги реквизирую на нужды десятка. – Теперь
в голосе капрала звучал металл.
Терн широко ухмыльнулся и отсалютовал:
– Да, лэр! Ваш отец, лэр, наверняка отличался
не только любвеобильностью, но и завидной
властностью!
Брови опешившего от неожиданности К’ирсана взлетели двумя
испуганными птахами:
– При чем здесь мой отец…
Терн в ответ лишь покорно кивнул и сделал строгое
лицо, лишь в глазах плескался смех. Его товарищ
раздраженно дернул уголком рта и зашагал в сторону
казарм, за ним, отставая на шаг, двинулся насмешливый
Терн. Прыгун нарезал круги вокруг обожаемого хозяина и выводил
восторженные трели.
Люди поначалу шли молча, пока Терн не выдержал пытки
тишиной:
– Слушай, завтра ты опять всех до зари поднимешь?
Знаешь, солдаты уже роптать начинают, говорят,
что в других десятках так не гоняют. Ты бы
прислушался, а то так и до бунта недалеко…
– Пускай, уцелевшим будет наука. – Голос К’ирсана стал
напоминать шипение извлекаемого из ножен меча, а глаза
походить на черные точки арбалетных болтов, снаряженных
к стрельбе. Терн поежился и попытался успокоить товарища
и командира:
– Знаешь, мне казалось, что убивать направо
и налево не в твоем характере. Да и никто
тебе не позволит ничего такого – армия как‑никак!