Малыш, уже привыкший к теплым, пахнущим молоком рукам
кормилицы, прекратил плакать и теперь тянулся к цветным
лентам на лифе женщины.
– Сразу видно, что мальчик растет! – добродушно
пояснила Насте Дарена, но, увидев недовольную гримаску на лице
госпожи, торопливо развернулась и исчезла в коридоре.
– Дура, – шепнула под нос Лакриста и рухнула
в кресло.
Бывшая супруга нолдского посла не пожелала сама кормить
ребенка, боясь испортить фигуру, а потому наняла кормилицу.
Вот только что‑то щемило у нее сердце каждый раз, когда
она видела, как Селерей играл с Дареной. Ну да
ничего, иного пути у нее все равно нет. Пусть сегодня сын
получит меньше материнского внимания и ласки, зато
ни в чем не будет нуждаться завтра.
Жила Лакриста Регнар в богатом пригороде Равеста,
в получасе езды от дворца короля. Новый дом ей пожаловал
Гелид Ранс, решившись открыто возвысить женщину, с которой
делил постель и редкие свободные от забот часы отдыха.
Теперь Насте принадлежало и небольшое поместье где‑то
на севере Зелода, доходы от которого позволяли забыть
о многих суетных проблемах мира. Наконец‑то женщина смогла
почувствовать вкус свободы и дурманящий аромат власти.
Любовница короля, уже полгода не выпускающая Его
Величество из сетей своих чар, могла многое. Тонко чувствуя
настроение государя, она знала, какими словами можно пробудить
его интерес к чьей‑то челобитной или, наоборот, заставить
взбеситься при одном только виде просителя. Она могла
многое, и день за днем приучала придворных к мысли
о ее всесилии. Пристроить сына в гвардию, устроить дочку
в королевскую свиту… Вот и шли на поклон
к ней аристократы, засылали гонцов, заискивали и просили.
Примерно так же относятся к секретарю директора там,
на Земле: в глаза лебезят, а за спиной именуют
шлюхой. Мерзко и неприятно, но она знала, на что
шла! Вот только для сына оставалось мало времени,
но ведь это скоро закончится, верно?!
Тот день, когда она впервые танцевала с Его
Величеством, просто перевернул ее жизнь. Взгляд молодого,
привлекательного мужчины, возмужавшего на жестокой
и кровавой войне, манил и притягивал к себе,
будоража уснувшие чувства. Разговор с всплывшим
из небытия Ярославом лишь подтолкнул ее тогда к решению
бороться за будущее любыми средствами, а внешность
Гелида I Ранса заставила надеяться, что выбранный путь
станет хотя бы приятным. В чем‑то ее надежды оправдались,
в чем‑то – нет.